Византийская ночь
Шрифт:
– Пряники любит, хлеб, - уточнил Деян.
Через некоторое время ребята подошли к длинному зеленому оврагу. Лучи солнца обильней проникали сюда.
– Месяца не пройдет тут ягод будет, что в озере воды, - сказал Деян. Охватил воздух широким жестом.
– А, каких? Каких ягод?
– Разных, много их…
– Теперь тише идите!
– скомандовал Идарий.
Пройдя по краю оврага шагов двести, дети услышали странное пение.
– Еще немного, - прошептал сын кузнеца.
Через некоторое время мальчики увидели вдали на освещенной солнцем ветке крупную птицу. Не обращая внимания на появление людей, птица пронзительно голосила, временами делая перерывы.
– Глухарь, я его еще до оврага услышал, - едва уловимо похвастался Идарий.
– Что?
– не разобрал Амвросий.
– Теперь бы не упустить и можно идти к нашей пещере, - облизнулся Деян.
– Я и соли и трав захватил. У меня и хлебушек имеется. Только бы не упустить, а то тогда охотились и ничего не добыли…
– Тихо!
– зашипел Идарий.
– Смотрите не шевелитесь.
Мальчики замерли, а юный охотник начал медленно пробираться к дереву, где сидела птица. Он осторожно ступал по земле, делая остановки лишь когда песня глухаря затихала. Как только птица вновь начинала голосить, мальчик осторожно шел вперед. На изготовке он держал лук и стрелу.
Птица пела, не замечая ничего, когда Идарий с небольшой дистанции спустил тетиву. Стрела вихрем промчалась в воздухе. Врезалась в крупное тело глухаря. Подняв крылья, жертва попыталась спастись, но тут же с хрипом рухнула вниз.
– Спасибо тебе, Леший!
– заорал Деян, так словно это он только что меткой стрелой поразил дичь.
– Амвросий, помогай!
– позвал друга охотник.
Глухарь еще бился на земле.
8
Пещера, возле которой дети разожгли огонь, врастала своим входом в камень невысокой горы, покрытой низкими деревьями: хвойными и лиственными. Вокруг тоже зеленел лес.
Выпотрошив и ободрав птицу, мальчики насадили ее на деревянный вертел. Не переставая облизывать губы, Деян натаскал целую гору веток. Животы ребят урчали от голода. Стоявшее высоко солнце озаряло счастливые лица охотников.
– Почему волхвов так называют?
– спросил Амвросий.
– Это из-за того, что они умеют превращаться в волков, - важно подняв палец, уточнил Деян.
– Волхв от слова «волк». Иной раз обиды волхву не причиняй. Зверем накажет.
– Глупости, - возразил Идарий.
– Тогда почему?
– Не знаю. Ты лучше скажи, куда девалась половина вашей деревни?
– сменил тему маленький охотник. Поковырял палкой в углях.
– Не понимаешь, что ли? Ну!? Ушла на новые земли, с князем, - удивился Деян.
– Сам ведь знаешь?
– Интересно, что сейчас делают наши воины?
– Воюют, чего еще то… - вновь облизнулся Деян. На любые вопросы имелись у него простые ответы.
– Может быть, они сейчас тоже жарят глухаря?
– предположил Амвросий.
– Ага!
– усмехнулся Деян.
– Пускай пока другие глухаря жарят, мы его поедим. Так нам больше достанется.
– Кажется готово, вынимайте ножи!
– радостно сообщил маленький римлянин, которому поручили готовку птицы.
Дичь пахла дымом и свежестью. Румяные бока птицы выглядели аппетитно. Мясо глухаря оказалось жестким, но сочным. Обгладывая косточки и дожаривая отдельные куски, ребята просидели у костра до заката.
– У пещеры - это наше с Деяном место. Теперь оно и твое тоже. Только никому, смотри, не проболтайся. Днем здесь хорошо, а ночью лучше в пещере спать. Там теплей. Но вход узкий, так что костер не разжечь. Его не всякий со стороны заметит.
– Ты про огонь?
– Нет. Вход, говорю.
– Только надо всем вместе спать, а то замерзнем, - добавил Деян, с чавканьем обгрызая шею глухаря.
– Завтра будете учиться стрелять и делать луки. Пойдем на север, обогнув гору. Там больше дичи и есть деревья для луков подходящие. Лук нужно из ясеня мастерить. Стрелами поделюсь. Их потом научу делать, когда вы ко мне в кузницу придете. Веток надо еще нарезать…
– Это все верно, - пробурчал Деян. Бросил в костер очередную кость. Рыгнул.
– Ножи взяли?
– спросил Идарий.
Амвросий показал лезвие своего ножа, почти горизонтально висевшего на поясе. Деян вынул свой. Блеснул лезвием.
– Взяли, взяли…
– Без хороших ножей стрел не смастерить.
– Ты многое знаешь, Идарий. Объясни мне, отчего у Ирины так начал расти живот?
– неожиданно спросил Амвросий, завороженный тем, сколько всяких важных мыслей спрятано в голове его друга.
– Ну, ты даешь!
– удивился Деян.
– Это же, как с овечками или другими тварями.
– То самое?
– удивился римлянин.
– Ну, нет, наверное, она одна съела целого кабана, - сострил Идарий.
– Ага, кабана!
– добавил Деян.
Шутники покатились со смеху, вогнав Амвросия в краску.
– Это ты у Валента, спроси, чего у Ирины живот вырос!
– опять сострил Идарий.
– Он же с ней миловался-целовался.
Разинув рот, Деян дико захохотал.
– Хватит уже!
– отрезал Амвросий.
– У Ирины, это у вашей рабыни?
– переспросил сын кузнеца.
– Да.
– Так всегда случается, когда мужчина и женщина много спят вместе. Велес дарит им детей, как он помогает вырастать хлебу или нестись курам. Таковы законы этого бога. Просто это.
– Моя мать говорит, что это не Велес, а Макошь делает [79] . Иначе, зачем девушки кидают для нее пряжу в колодцы?
– Тогда уж Лада, - возразил Идарий.
– Может и ее дочь Леля тоже [80] . Без матери Лады не бывает брачного сговора. Она помогает ребенку появиться на свет. Леля бережет весенние всходы, сохраняя нам урожай. Без ее милости никто не появляется на свет.
79
Макошь - славянская богиня земли, урожая, женской судьбы, великой матери всего живого.
80
Леля - славянская богиня весны, первой зелени и первых цветов, юной женственности и нежности.