Византийский айфон
Шрифт:
Пока мы, обнявшись и сталкиваясь бедрами, шли в темноте по площади, мимо какого-то бесконечного стадиона, навстречу нам торопливо проходили жители с мрачными лицами, неся поклажу, которая тускло позвякивала. Иногда это было оружие. Над нами в ночном небе белели беззвучно носящиеся чайки.
21
Спал я, наверно, часа четыре. Я проснулся от холода: во сне Лола стащила все одеяло на себя. Голова у меня была одурелая, руки и ноги не очень слушались. Стараясь двигаться бесшумно, я с лязгом задел ногой медный ночной горшок, куда я вчера пьяный, хохоча, мочился. Лола перевернулась на
Я тихо подошел к открытому окну, сквозь утренний туман внизу блестело море, кричали чайки. Как хорошо было бы насладиться этим утром вместе с Лолой, не спеша, узнать этот давно исчезнувший мир. Однако, в воздухе звучал какой-то гул, заставлявший волноваться. Я внимательно посмотрел на крепко спящую женщину. Рот ее был приоткрыт, она немного храпела, ее губы и зубы почернели от вчерашнего вина. Я почувствовал жалость к этой совсем чужой женщине, так безоглядно открывшейся мне, представив, что с ней сделают турки сегодня. Натянув джинсы, захватив одежду, я выбрался из дома и зашагал, одеваясь на ходу, вверх по пустой улочке. Меня била легкая дрожь — то ли от утренней прохлады, то ли от волнения — наступал великий день, возможно, день моей смерти.
Я шёл мимо арок стадиона к дому Аркадия. Площадь, по которой Лола вчера вела меня к себе домой — была покрыта сияющим на солнце туманом. Над туманом, как град небесный, виднелась царственная София: над гигантской тёмно-красной аркой, прорезанной в розовых стенах, вторя ей, сверкал широкий купол. Ряды узких бойниц ослепительно горели на солнце, словно выпускали сияние, зарождавшееся внутри собора. На секунду эта величественная красота кольнула меня в самое сердце, превзойдя волнение.
Туман скрывал всё кроме звуков. Оглушительно прогрохотали копыта невидимого коня с невидимым всадником. Вокруг слышались негромкие звуки активного, но едва видимого движения. Весь город, казалось, в 5 утра начал рабочий день: слышался скрип колес, ржание лошадей, голоса и, вдалеке, церковное пение и звон одинокого колокола. Ощущение утренней свежести и романтического приключения совсем выветрилось: волнение, боязнь не успеть (куда?) совершенно захватило меня. Вчера Лола сказала, турки захватят город. Похоже, так и будет. Как я выберусь в будущее? Убьют ли меня турки в этом «1400..каком-то году»?
22
Чего я меньше всего ожидал увидеть в 5 утра перед домом Аркадия — так это лошадь, запряженную в повозку (колеса были заклинены, чтобы повозка не скатилась вниз по улочке). Когда я подходил, вчерашняя тётка, кряхтя, уложила тяжелый тюк и вернулась в дом. Я замедлил шаг: выходит, Аркадий эвакуировался. Не как легкомысленный Шармант, он уж, верно, выучил точную дату падения Константинополя. Значит, точно, сегодня мы все погибнем. Было непонятно, зачем мне идти к Аркадию. Но не просто же было дожидаться смерти. Возможно, Аркадий как-то поможет мне вернуться в будущее.
Дверь в дом оставалась открытой. Я постучал, за дверью явно никого не было. Где-то в самой глубине дома послышались голоса. Волнуясь, я без спроса вошел в чужое жилище. Я прошел через пустую прихожую, брезгливо вдыхая запахи чужой жизни. Всюду были признаки, что дом бросают: пустые сундуки и шкафы были открыты, на каменном полу валялось разбитое зеркало.
Голоса слышались ближе: на втором этаже ругались по-итальянски. Я поднялся по скрипучей лестнице и замер перед дверью. Я узнал голос Аркадия, который отвечал на остервенелый женский голос. В их ругани слышалось столько ненависти, что, казалось, сейчас послышится звук удара и падения тела. Как позже я понял, старые супруги, просто, в привычной им манере, обсуждали детали переезда. Слышались самые грязные ругательства, звучащие на русский слух, как сорта пасты: «vaffanculo», «pompinara».
Женский голос крикнул:
— Сам запихивай этот зассаный ковер!
–
Голос Аркадия кричал ей в ответ:
— Я тебе брошу! Сука толстожопая! Ты что ли его покупала!
–
— Покупал ты, а запихивать должна я?!
–
— Головка от хуЯ! — передразнил Аркадий. (Итальянская игра слов: io — finocchio.)
Я шагнул в комнату.
23
Первой меня увидела тётка, она вскрикнула. Аркадий, абсолютно голый, задом ко мне и к жене, стоял, склонившись над открытым сундуком. Не пытаясь прикрыть отвратительную старческую наготу, он не спеша повернулся в мою сторону.
Аркадий быстро нашелся. Скользнув по мне взглядом, он принялся не спеша натягивать штаны:
«Кирилл?! А мы вот уезжаем, видишь, какие дела творятся.»
Тётка тяжело вздохнула и вышла.
Я вынул пакет Марка и вывалил на стол золотые слитки и айфон. Что-то промелькнуло в дряблом лице старика, он потянулся к айфону.
Я строго спросил: «Что случилось с Марком? Марк написал, что вы знаете». Я слегка переформулировал фразу из записки. Аркадий отдернул руки и, казалось, потерял всякий интерес к золоту и к айфону.
«Что я могу знать про смерть Марка?» — с достоинством удивился «Шейлок», и пустился в рассуждения, по-старчески то теряя нить, но находя снова: «Я старик, с трудом успеваю следить за делами. Да, Марк меня обманывал — обмануть меня нетрудно, ну да бог с ним… Да, он работал на меня. Но, чем он занимался в свободное время, я не знаю». Он смотрел на меня с искренним огорчением, ему явно было нечего добавить.
И это было всё, чего я добился, ради чего искал Аркадия, ради чего оказался здесь? Я так растерялся, что чуть было ни попрощался и не ушел, но тут я вспомнил, что Аркадий — моя единственная надежда на спасение.
Но и Аркадию что-то мешало просто повернуться ко мне спиной. Он добродушно продолжил: «Силы у меня уже не те. А я, видишь, все тяну и тяну, как вол. А кому дела передать? Собственный-то сын у меня балбес, — продолжал спокойно рассуждать Аркадий, — А Марка я любил. Вы с Марком, кстати, чем-то похожи».
Как странно, подумал я: всё рушилось, ему надо было спасаться, куда-то нестись в своей повозке, а он спокойно сидел за столом, не спеша, намеками обещал сделать меня наследником своего бизнеса.
— Вы можете вернуть меня в будущее? — вырвалось у меня. Золото поблескивало на столе, я вспомнил рассказ Шарманта о жадности Аркадия.
Аркадий скользнул взглядом по золоту и айфону и, не спеша, спросил:
— Как ты нашел меня?
Я рассказал про встречу с Шармантом. Аркадий сказал со спокойной злостью:
— Шармант жулик. Я его спас от бандитов, а он обокрал меня.
— Вы поможете мне выбраться? — настаивал я.
— Никогда не доверяй маврам, — Он ни в какую не хотел говорить о спасении.