Визит в абвер
Шрифт:
— Какую работу?
— Оперативно добывать сведения, необходимые немецкому командованию: передислокация частей Красной армии, подвоз к фронту подкреплений, боевой техники, главным образом артиллерийских орудий и танков…
— Все?
— В их обязанность входили бы также диверсии на коммуникациях: подрыв мостов, железнодорожных полотен, станционных сооружений.
— Ну а в чем их карательные функции?
— Осуществление терактов, то есть, уничтожение потенциально опасных лиц… Как военных, так и гражданских.
— С кем же взаимодействует Шустер?
— Об этом я осведомлен мало. Кажется,
— В общем, ставка на «пятую колонну», то есть подонков?
— Как видите.
— Что еще вам известно? Может, координаты его основной базы?
— Этого мне не сообщили… Где-то на северо-запад от Минска.
— Ладно, тыкать пальцем в небо не будем, — закончил Борцов.
Он захлопнул свою папку с пространными записями и поднялся из-за стола. Полковник тоже встал. Пристально всматриваясь в советского разведчика, будто продолжая оценивать его, с потаенной надеждой спросил:
— Господин майор, мы еще встретимся?
— Собственно, зачем? — Борцов неопределенно шевельнул плечами. — Хотите еще что-то сообщить?
— На все ваши вопросы я ответил, — сказал Броднер и почему-то замялся.
— Ну, а все-таки? Возможно, есть какая-то просьба?
— В том-то и дело… Все, что здесь произошло, для меня слишком много значит… Я будто переродился… Не сбрасывайте меня со счетов, пожалуйста. Вам я еще пригожусь…
Борцов молча дошел до двери, постоял раздумывая, и, вернувшись, пожал разведчику руку.
Выйдя в коридор, он вдруг услышал позади торопливые шаги. Его догонял Броднер, державший в руках какой-то конверт.
— Извините, я все же осмелюсь.
— Что у вас?
— Мое письмо. Я написал его своим, в Германию. Согласитесь отправить, когда появится возможность.
— Хорошо, — пообещал Борцов и еще раз пожал Броднеру руку.
Глава седьмая
В августе 1943 года штаб полевых органов абвера на советско-германском фронте издал приказ об организации тайных резидентур и опорных пунктов на территории, которая, как предполагалось, может быть оставлена частями немецкой армии. Руководители абверкоманд сразу же, без промедления взялись задело. Их поторапливало не только и, пожалуй, не столько вышестоящее начальство. Положение на фронте оказалось крайне нестабильным и приобрело устойчивую тенденцию меняться не в лучшую для вермахта сторону. Да и хлопот с этими зафронтовыми точками предвиделось немало. Во-первых, надо было заблаговременно подыскать места, отвечающие требованиям строжайшей конспирации. Во-вторых, все опорные пункты и резидентуры — следовало укомплектовать опытными и проверенными людьми.
А в-третьих, каждого агента снабдить оружием, фиктивными документами и легендой, в которой ни одно слово не вызвало бы сомнений.
Шеф абверкоманды, майор фон Баркель, исполняя эту директиву штаба «Валли», счел нужным послать своего помощника в разведотдел дивизии, находившейся непосредственно на переднем крае. Гауптман Шустер обязан был заранее укрыться в глухом лесном массиве и, пропустив наступающие части Красной армии, начать действовать в их тылу. Словом, все было примерно так, как рассказал на допросе пленный разведчик. Борцов
Генерал прочел ее вслух, подробно обрисовал фронтовую обстановку и особо остановился на последней тактической новинке германской военной разведки, уверенный в том, что Борцов непременно столкнется с нею в районах, только что освобожденных от врага. Так оно и произошло. Назревала операция, важность и срочность которой нельзя было переоценить.
Едва окончив разговор с Манфредом Броднером, Борцов сочинил и зашифровал донесение в Центр. Он просил руководство рассмотреть и в срочном порядке санкционировать его предложения по организации поисковой операции. Дополнительных сил для этого майор не требовал. Целесообразно было лишь выделить в его распоряжение машину с установкой для радиопеленгации. Пока не ясно было, почему у гауптмана неожиданно прекратилась связь с шефом.
С той минуты, как Павел Николаевич передал текст зашифрованного донесения, течение времени для него словно замедлилось. Он неторопливо обошел штаб, не пропуская ни одной двери, — хотелось хотя бы накоротке познакомиться с людьми, — однако все кабинеты пустовали. Штабные офицеры разъехались по подразделениям, где сейчас они конечно же были нужнее. В помещении оперативного дежурного он застал старшего лейтенанта, который, как и положено, представился и с явной озабоченностью попросил выслушать его — в полку случилось чрезвычайное происшествие.
— Что за чепе? — быстро, с нехорошим предчувствием спросил Борцов. — Разве пленные на сборный пункт еще не отправлены?
— В том-то и дело, что отправлены, — щуря воспаленные бессонницей глаза и как бы извиняясь за происшедшее, доложил дежурный.
— Да вы покороче… И пояснее, — Павел Николаевич приблизился к столу.
— Разрешите? — дежурный взял телефонную трубку. — Я выслушаю и доложу… Звонит начальник резервной заставы, с места происшествия. На конвой совершено нападение.
Борцов молча кивнул, и дежурный поспешно опять приложил к уху трубку.
— Докладывайте, лейтенант… Я вас слушаю, — потребовал он и сразу притих, глазами отыскивая на оперативной карге, развешенной во всю стену, нужную точку. Выслушав рапорт начальника резервной заставы, старший лейтенант задал ему несколько уточняющих вопросов. Все ли гитлеровцы, обстрелявшие конвой, задержаны? Каковы потери обеих сторон? Есть ли пострадавшие?
— К сожалению, — вздохнув, произнес старший лейтенант, — есть и убитые. Начальник конвоя тяжело ранен… В грудь и плечо…
— А что с пленными? — спросил Борцов. — Уточните, пожалуйста.
— Да с ними-то ничего. Полк задержал сегодня еще три десятка.
— Вы меня не так поняли. Что с теми офицерами, которых я допрашивал? Они доставлены на сборный пункт?
— Слушаюсь! — старший лейтенант весь подтянулся, острые скулы на его лице побагровели. — Разрешите уточнить?
— Уточняйте!
— Лейтенант! А, лейтенант! Доложите о тех двух офицерах, которых конвоировали в Витебск? В каком они состоянии? Как себя чувствуют?… То есть, как это никак? Пленными интересуется майор из Москвы… Что, убиты? Оба? При каких обстоятельствах? — зачастил дежурный настойчиво.