Визитка злой волшебницы
Шрифт:
– Есть немного. И все-таки зачем тебе были нужны деньги? Кто твоя знакомая?
– Не скажу! – Глеб отчаянно замотал головой. – Она очень хороший и несчастный человек. Ее шантажировали. Она влюбилась в одного подлеца. А он оказался судимым. Ей было страшно, что все вскроется и все будут над ней смеяться. Презирать. Она умоляла его уехать из города. Он согласился, но потребовал денег. И угрожал, что если до Нового года она с ним не рассчитается, то он всем ее знакомым по электронке пошлет фотографии, на которых они вместе. Интимные фотографии.
– А ты тут при чем?
– Я ее люблю! – в голосе Глеба зазвучал вызов. – Пусть она старше меня. Пусть между
– И как ты собирался обокрасть отца?
– Я не собирался. Я обокрал. Да что вы на меня так смотрите? Скажите маме, что я его обокрал. Пришел к нему, когда его дома не было. Остался один в комнате. Папа же знаете какой зануда. У него на всех устройствах одинаковый пароль был. Я его набрал, сейф и открылся.
– И какой пароль? – машинально спросила Инна.
– Латиницей GLEB и дата моего рождения.
– Дурак ты, Глебушка! – Инна с жалостью смотрела на склоненную перед ней голову с немытыми кудряшками. – Отец так тебя любил, что для единственного пароля твое имя выбрал. Лечил тебя, возился с тобой. А ты так обиды свои лелеял, что чуть от наркотиков не подох, а потом вором стал! Или все-таки убийцей?
– Не знаю, – голос Глебушки упал до шепота. – Я этот проклятый автомат забрал и незаметно из квартиры ушел. У меня много «неподходящих знакомств» осталось. Я договорился с одним встретиться, чтобы автомат толкнул. На встречу в гаражи пришел, а дальше ничего не помню. Ни как кололся, ни куда автомат дел.
– В какие гаражи?
– На Преображенского.
Это место Инна знала. Там собирались самые отпетые хулиганские компании. Недели не проходило, чтобы на Преображенского кого-то не порезали, не ограбили или не избили. Но это место было довольно далеко от того, где расстреляли Алексея Карманова.
– Ты бы, Глеб, рассказал все это следователю, – устало посоветовала Инна. – Или хотя бы адвокату. Новый адвокат к тебе приходил?
– Да, приходил, – нехотя ответил Глеб. – Сказал, что если я признаюсь, то мне срок меньше дадут. А как мне признаваться, если я не помню ничего? Как вы думаете, может так случиться, что это все-таки не я… папу… – и тут Маленький принц неожиданно заплакал.
– Все может быть, – Инна обняла парня и стала гладить по плечам и голове. – Надо не признаваться, а просто рассказать все, что ты знаешь. Можешь мне не верить, но в правоохранительных органах работают очень хорошие люди. Я это точно знаю. Если ты не виноват, то все будет хорошо. Ну, а если виноват… – Она замолчала.
– Если я виноват, то так мне и надо. Пока мы в больнице были, папа все время говорил о том, что за все надо платить. То есть он считал, что за то, что от нас ушел, расплачивается моей наркозависимостью. Так и я заплачу. За все то, что сделал. Маме и папе… – он снова заплакал.
Из ИВС Инна уходила с тяжелым сердцем. Кроме того, она сердилась на адвоката Глеба, который, похоже, был полностью уверен в вине своего подзащитного и даже не пытался доказывать обратное.
А еще ей было безумно интересно, кто же та женщина, к которой Глеб, на свою голову, воспылал страстной любовью. У парня, который в последнее время вел практически затворнический образ жизни, было не так много мест, где бы он мог завести подобное знакомство.
Пришедшая ей в голову внезапная мысль была такой невозможной, что Инна даже замотала головой, больно стукнувшись о стекло в машине такси. Но чем дольше она эту мысль обдумывала, тем больше убеждалась в ее реальности. Страстной любовью Глеба Карманова вполне могла стать вторая жена его отца, Наталья, – красивая, боящаяся за свою репутацию мужней жены, но абсолютно точно имеющая любовника, с которым у нее сложные отношения. Перед глазами Инны всплыла сцена, подсмотренная в кафе Ледового дворца: Наталья плачет, а сидящий напротив нее бугай что-то ей сердито выговаривает. Почему бы и не про деньги, которые она так и не достала? Ведь Глеб же сказал, что отец никогда не держал дома наличных.
При таком раскладе понятно, почему Глебушка отказывается назвать имя своей пассии, – Светлана Карманова этого точно бы не пережила. Правда, Наталья – пошлая мещанка с отвратительным вкусом. Но это на опытный Иннин взгляд. Наивному Глебушке она вполне может казаться иконой стиля. Тем более что его отец, к которому Глеб испытывал гремучую смесь чувств – от обожания до ненависти, – тоже пал жертвой ее чар.
Вернувшись в редакцию, Инна позвонила Ивану Бунину. Подробно пересказав разговор с Глебушкой, она поделилась и своей догадкой насчет Натальи. Иван ее уверенности не разделил. Точнее – поднял Инну на смех.
– Ты сама-то подумай, что говоришь! Карманов-младший новую жену своего отца ненавидел! Она же папочку из семьи увела.
– Когда Глеб решил украсть автомат, он абсолютно спокойно пришел к ним в дом. Если бы он действительно ненавидел Наталью, то не ходил бы к ним так запросто. Представь, как она должна была удивиться, если бы он заявился ни с того ни с сего. А она про это даже не рассказала, когда вы с ней разговаривали. И в разговоре со мной не упомянула. Нет, он к ней часто ходил. И, кстати, она могла его специально натолкнуть на мысль стащить оружие. Бог его знает, может, она собиралась не от шантажиста избавиться, а как раз от мужа. Понимала, что если накачать Глеба наркотиками, то он вполне способен отца родного расстрелять. Я ведь видела ее с любовником…
– Перцева, остановись! – даже по телефону было слышно, что Бунин начал сердиться. – Буйная фантазия хороша для кропания твоих нетленок. Иди, сотвори какой-нибудь очередной шедевр. Только с версиями своими ко мне не лезь. Да и в расследование тоже. Адвоката ты этому парню наняла. Исповедь его выслушала. Все! Свободна!
От ярости у Инны даже голова закружилась. У нее иногда в периоды сильного эмоционального напряжения такое случалось. Давление резко падало, в ушах возникал гулкий звон, пол поднимался, норовя ударить по голове, перед глазами все плыло. И резко начинало тошнить. На ватных ногах она добралась до сумочки, в которой всегда лежал спасительный фенибут. Съев сразу две таблетки, откинулась на спинку офисного кресла. Опыт, сын ошибок трудных, предсказывал, что минут за десять приступ пройдет.
Так и случилось. Снова получив способность соображать и перемещаться в пространстве, Инна решительно замоталась шарфом, убедилась, что редакционной машины нет и не будет, и, благословляя господа и тот день, когда ее муж решил стать процветающим предпринимателем, вызвала такси.
– Ты у меня еще попляшешь, Таракан проклятый! – с ожесточением думала она, сбегая по лестнице и называя таксисту адрес Натальи Кармановой.
Войдя в квартиру, она еще раз поразилась причудливому вкусу вдовы. А точнее, его полному отсутствию. Несмотря на самый разгар буднего дня, на Наталье была черная кружевная блузка, отделанная по вороту черными же лебедиными перьями, и малиновые облегающие лосины из блестящей искусственной кожи. Перцевскому визиту Наталья совершенно не удивилась и покорно согласилась ответить на все вопросы.