Визитка злой волшебницы
Шрифт:
Разговаривали они на кухне, где гостье был предложен растворимый кофе с сахаром. От отвращения перед сладкой гадостью Инну передернуло, но напиток она все же приняла и даже периодически отхлебывала из огромной чашки, чтобы не обидеть хозяйку.
Как ни странно, отвечать на неприятные и неудобные вопросы та не отказывалась. У привыкшей подмечать детали Инны сложилось четкое ощущение, что Наталье необходимо было выговориться. Пусть даже случайному чужому человеку.
Как оказалось, своей семейной жизнью Наталья была недовольна. Муж много работал, оставляя ее одну. Весь свой старый круг общения она, выйдя замуж, растеряла. Друзья Алексея ее не признавали: не одобряли его развода и Наталью, ставшую его причиной. Коллегам по бизнесу просто не о чем было с ней разговаривать.
Примерно за два месяца до гибели муж стал отдаляться. Он все реже заходил в их общую спальню, предпочитая ночевать на узком диване в кабинете. Часто бывал раздражен, еще чаще сидел,
Сначала Наталья решила, что у него появилась другая. Но ему никто не звонил, кроме как с работы. Проверив его мобильный, Наталья не нашла ни одной подозрительной эсэмэски. Карманов никуда не уходил по вечерам, да и вообще не выглядел человеком, пребывающим в состоянии влюбленности. Наоборот, казалось, что он подавлен и не знает, что делать дальше.
– Может быть, причиной его состояния был Глеб? Все-таки неприятно осознавать, что твой единственный сын пошел по кривой дорожке, – спросила Инна.
– Нет, когда он узнал про Глеба, то, конечно, расстроился, но сразу начал действовать. Таскал мальчика по врачам, устроил в клинику. Поехал с ним. А тут он сидел и молчал. Приходил с работы, читал какие-то документы, ложился на свой диван и смотрел в потолок.
– Вы не спрашивали, что с ним?
– Нет, не спрашивала. У нас это было не принято.
– Скажите, Наташа, – Инна снова отхлебнула маленький глоток гадкого кофе, набираясь храбрости, – а вы были верны Алексею Леонидовичу?
Длинные наманикюренные пальцы вдовы со звоном поставили чашку на блюдце и вытянули из пачки сигарету.
– Нет, я не была ему верна, – нехотя проговорила она.
– Я видела вас в Ледовом дворце с мужчиной, – призналась Инна. – Вы сидели за столиком и плакали. Это был он?
– Да, он, – Наталья с вызовом посмотрела Перцевой прямо в глаза. – Не судите меня! Андрей – моя первая любовь. Мы с ним встречались, пока меня не понесло на этот конкурс красоты. Мы тогда сильно поссорились, потому что он считал, что порядочная девушка не будет показывать себя с подиума, да еще в купальнике. Он хлопнул дверью, сказав, чтобы я выбирала между ним и конкурсом. Я выбрала будущее, как мне тогда казалось. Конкурс я этот выиграла. Потом было знакомство с Алексеем, бурный роман. Он ушел из семьи, и мы поженились. А пару месяцев назад я случайно встретила Андрея и поняла, что потеряла. Мы стали встречаться, и он настаивал, чтобы я ушла от мужа. Мне было страшно терять квартиру, возможность сорить деньгами. Андрей – дальнобойщик, так что сесть ему на шею у меня бы не получилось. Да и Алексея было жалко. Он такой потерянный ходил. Я бы решила, что из-за меня, если бы не видела, что ему настолько на меня наплевать, что он и не задумывается о моих похождениях…
– А Глеб к вам часто приходил?
– Глеб? Да что вы, он меня терпеть не мог! Презирал, – Наталья усмехнулась. – Алеша много раз его в гости приглашал, а тот отказывался, чтобы физиономию мою не видеть. Правда, накануне Алешиной смерти вдруг заявился. Я обрадовалась, думала, может, и наладится у нас, пошла чайник ставить да переодеться. А потом слышу – дверь хлопнула. Не смог он себя пересилить. Так и ушел.
– Понятно… – придуманная Инной версия рассыпалась на глазах, но сдаваться она пока не собиралась. – Наташа, а почему тогда в кафе вы плакали? Ведь теперь вы свободная женщина и можете жить вместе с вашим Андреем без оглядки на мужа. Да и без средств к существованию теперь не останетесь, вы ж, простите, богатая вдова…
– Так в том-то и дело! – глаза Натальи, щедро очерченные черной подводкой и накрашенные густой тушью, начали наполняться слезами. – Андрей говорит, что ему не нужны чужие деньги. Что содержать свою семью на деньги моего покойного мужа он не станет, а потому я должна отказаться от наследства. И если я этого не сделаю, он на мне не женится. А я же знаю, какой он непреклонный. Снова хлопнет дверью, как тогда. И я опять его потеряю!
Оставив безутешную вдову решать сложную проблему выбора между любовью к неведомому Андрею и любовью к деньгам, Инна вернулась на работу. Ее небольшое расследование зашло в тупик, а долго находиться в тупике она не любила. Обладая достаточно легким характером, Инна признала очевидную правоту капитана Бунина и переключилась на другую тему, занимавшую ее мозг в течение нескольких дней, – неожиданное исчезновение Коленьки Манойлова.
После их последнего обеда он позвонил только один раз, сухо назвал фамилию нового адвоката для Глеба и больше не давал о себе знать. Инна даже немного сердилась, что он, знавший, что в морозы у нее не заводится машина, не выделил какую-нибудь свою, пусть даже с водителем. Такую помощь Инна была бы рада принять, но ее никто не предложил.
– Дура я! – деловито констатировала она. – Повелась на то, что он такой решительный и внимательный. Размечталась, что станет меня на руках носить. С чего бы это? В конце концов, оно и к лучшему, мне ведь он совсем не нравится. Вот ни капельки. А всякая мужская помощь в итоге приводит к определенным обязательствам. Так что и к лучшему, что он от меня отстал. Глебу поможет – и ладно. Будем считать, что он это делает не из-за моих прекрасных глаз, а, как он и сказал, из желания отдать последний долг Карманову. А я уж как-нибудь сама. Не жили хорошо – неча и привыкать.
Сначала ворчим, что плюсовая погода на Новый год – это нонсенс, каша под ногами надоела, а серое небо задолбало.
Потом, когда на улице ударяют морозы, а за окном появляется яркое солнце, мы начинаем ныть, что слишком холодно.
Сначала мы ужасаемся низкой пожарной безопасности в ночных клубах и ресторанах. Потом начинаем опасаться, что их закроют за нарушения, а мы останемся без «хлеба и зрелищ».
Мы не хотим отмечать Новый год дома, чтобы не стоять у плиты, и не хотим идти в ресторан (потому что дорого) или в гости (а зачем вообще куда-то идти).
Мы стараемся работать как можно меньше и при этом искренне сердимся на начальство, которое нами недовольно.
Мы выбрасываем деньги на ветер, а потом скулим, что их не хватает до следующей зарплаты.
Мы влюбляемся в недостойных, а потом жалуемся на то, что они нас недостойны.
Мы слишком мало себя ценим, а потом удивляемся, что нас не ценят другие.
Мы слишком сильно себя любим, а потом нам не нравится, когда окружающие называют нас эгоистами.
Мы не хотим делать никого другого счастливым, а потом не спим ночами из-за того, что никто не стремится сделать счастливыми нас.
Мы не ждем никакого чуда, а потом злимся, что оно не приходит.
Мы ночами навещаем холодильник, а утром бесимся из-за того, что весы показывают больше, чем нам бы хотелось.
Мы очень любим детей. Но рожаем одного-двух.
Мы своими руками разрушаем свое здоровье, выкуривая пачки сигарет, выпивая литры алкоголя и убивая миллиарды нервных клеток, а потом жалуемся на то, что здоровья нет.
Мы мало заботимся о родителях, а потом, в старости, сердимся на собственных детей за то, что они о нас совсем забыли.
Мы женимся на одних, а любим всю жизнь других.
Мы признаем нелогичность большинства своих поступков и продолжаем совершать поступки столь же нелогичные.
Давайте же признаем, что все это, черт побери, как раз и делает нас людьми.
Глава 16
Последний салют
Знай, что у тебя не будет второго шанса, чтобы произвести первое впечатление.
Январь пролетел незаметно. Прошли и рождественские, и крещенские морозы. И градусник за окном показывал стабильные минус десять, что вместе с падающим пушистым снегом и ярким зимним солнцем делало погоду просто чудесной.
В выходные Инна вместе с подругами, чадами и домочадцами пропадала на лыжной базе, с хохотом осваивала то коньки, то ватрушки, парилась в сауне, чтобы потом, визжа, утонуть в сугробе. Настроение у нее было отличное. Гошины дела в бизнесе наладились как по волшебству (он даже не подозревал, что к этому волшебству Инна имела самое прямое отношение), а потому он пребывал на душевном подъеме. Каждый вечер совершал подвиги в постели, причем именно в супружеской. Сметал все приготовленные на ужин изыски, без устали нахваливал кулинарные способности жены и даже подарил ей новую шубку – с высоким воротником-стойкой, закрывающим лебединую Иннину шею и делающим ее похожей на Нефертити.
Расследование убийства Алексея Карманова шло своим чередом, и к Глебушкиной судьбе Инна уже слегка остыла. Она вообще была человеком увлекающимся, но не «зависающим». К органам правопорядка вообще и к Бунину с Меховым в частности она относилась с уважением и без предубеждения. Она была уверена, что в случае невиновности Глебу ничего не грозит, а в случае виновности надеялась на профессионализм адвоката.
Самоубийство же Горохова она вообще выбросила из головы. В конце концов, жизнь каждый день преподносила поводы для новых журналистских материалов, так что пробивать головой стену она не собиралась. Ее репортаж с места событий и так был самым лучшим и самым громким, а все остальное казалось ей не очень-то и важным.