Визитная карточка флота
Шрифт:
Первым она положила рядом с Гешкой его закадычного дружка Толю Саломатина.
— У Гешки слишком сурьезная кровь, — шутил тот, — а у меня малость полегкомысленнее. Перемешаются — в самый раз получится мировой парень…
— Помолчите, Толя, — урезонила его Татьяна. — Делайте все, как я велю.
— Потребуется еще — я готов, — сказал Саломатин, когда процедура была закончена. — Для Гешки мне полведра не жалко!
После переливания крови лицо больного стало розоветь, с губ сошла синюшность. После второго переливания Некрылов окончательно
Капитан пытался связаться с пароходством, но ураган и в эфире что-то натворил, радиоволны не проходили.
— Вызывайте, пока не услышат, — приказал Семен Ильич радисту. Попытайтесь выйти на связь через другое какое-нибудь судно.
Наконец зона радиомолчания кончилась, на берегу приняли радиодонесение «Новокуйбышевска», велели ждать ответа и находиться на связи.
В это же самое время в радиорубку «Горделивого» пригласили командира эскадры Русакова. Его вызывала Москва.
— Новая вводная, командир, — сказал он, возвратясь на мостик, Урманову. — Министерство морского флота просит снять с одного из судов тяжелобольного, которому требуется срочная операция. Идем в Гвинейский залив. Рассчитайте курс в «Золотую точку» планеты — широта и долгота — по нулям.
Урманов еще с курсантских времен знал, что существует на земном шаре такое место, где сходятся все полушария: северное с южным и восточное с западным, запомнил даже его географические приметы: в 250 милях по экватору левее острова Сан-Томе и в том же расстоянии по нулевой параллели от столицы Ганы города Аккра. Знал и помнил, но не мог предположить, что приведет его когда-нибудь в это романтическое место шальная морская судьба.
Чуть позже стало известно название судна, на рандеву с которым направлялись корабли эскадры.
— «Новокуйбышевск»! — удивленно воскликнул Русаков-старший. — Да ведь там же наша Танюшка! Вот это встреча за тридевять земель!
Контр-адмирал тут же вызвал по трансляции пост энергетики и живучести.
— Павел, это ты? — спросил он. — Представляешь, какой случай! Идем к торгашу, на котором плавает наша Татьяна! Заболел там кто-то, просят взять к нам да борт.
— Готов дать самый полный, товарищ контр-адмирал! — живо откликнулся Павел.
— Лейтенанта Русакова приглашают на мостик! — проворковал динамик.
— Тетка твоя караул в эфире кричит, — сказал Игорю отец. — Вылечить кого-то не может. Готовься, пойдешь старшим катера.
— Тетя Танечка! — удивился и обрадовался тот.
Урманов со странным чувством слушал эти переговоры. В первый момент у него заныло в груди, словно внезапно дала знать о себе давно забытая болячка, но потом душа оцепенела в холодном безразличии. Все давно отболело и отмерло, недаром же еще древние называли время самым великим лекарем…
— Велено двигаться в точку с нулевыми координатами, Семен Ильич, доложил радиограмму Ковалев. — Там нас будут ждать советские военные
— Наши корабли? — просветлел капитан, которому тоже не хотелось оставлять своего матроса на чужой земле. — Генрих Силантьевич! скомандовал он старпому. — Курс в «Золотую точку»!
«Неужто эскадра Андрея?» — подумала Татьяна, узнав о решении Гешкиной судьбы. Но потом отбросила эту мысль, понимая, что немало советских кораблей плавает теперь на просторах Мирового океана. Она заторопилась в лазарет, подготовить больного морально и физически к предстоящему событию.
— Зачем мне уходить? — внезапно заупрямился Некрылов. — Я прекрасно себя чувствую. Вы же меня почти вылечили, Татьяна Ивановна!
— Пойми ты, Гешенька, там рентгеновская установка, прекрасная лаборатория. Там — квалифицированные хирурги! А здесь — ничего! Я не имею права подвергать риску твое здоровье!
— Вы меня уже с того света вытащили…
— При чем тут я? Это организм у тебя сильный, справился с тяжелым шоком. Там тебя по всем статьям проверят, исключат всякую случайность. Я сама тебя туда повезу, переговорю с корабельными врачами.
По-птичьи пискнув, включилась судовая трансляция, послышался хрипловатый голос помполита:
— Товарищи новокуйбышевцы, — сказал он. — Получена радиограмма из управления пароходства. Нас благодарят за спасение ценного и очень нужного для страны груза. По прибытии в Ленинград нам будет вручена денежная премия, а наиболее отличившихся членов экипажа отметят особо. Поздравляю вас от имени командования судна, партийной группы, комсомольской организации и судового комитета!
— Вот видишь, Геша, тебя могут к медали или ордену представить, ободрила больного Татьяна.
— За что? За то, что варежку свою раскрыл, другие из-за меня едва не перекалечились? — горько усмехнулся Некрылов.
— Первый помощник очень тебя хвалил. Он же в трюме рядом с тобой работал.
— Потому сам ходит с перевязанной рукой…
Урманов лучше многих других знал характер командира эскадры, но даже он порою удивлялся выносливости и неуемности контр-адмирала. Трудно было понять, когда тот отдыхал: ни одно корабельное учение, ни единый поступивший документ контр-адмирал не оставлял без пристального внимания. Почти круглые сутки работая сам, он не давал покоя всей эскадре.
— Вышли в открытый океан — каждую минуту используйте для боевой учебы, — требовал он от командиров.
Контр-адмирал долго читал проект приказа о поощрении участников спасательной операции. Собственноручно вписал еще несколько ценных подарков.
— Не хватит моего фонда, попрошу у главкома, — подписывая приказ, пояснил он.
— Советую обратить внимание на некоторые фамилии, товарищ командир эскадры, — пряча улыбку, сказал Урманов.
— А что? — указательным пальцем приподнял над переносицей очки Русаков.
— Это те самые люди, которых вы предлагали списать и отправить с оказией в базу…