Визуальное народоведение империи, или «Увидеть русского дано не каждому»
Шрифт:
Действительно, благодаря выступлениям, рецензиям и аналитическим статьям Григоровича высоко оцененные им работы получали признание соотечественников: на них был спрос, они вырастали в цене, их копировали, а их создатели обретали выгодную репутацию [720] . В результате они попадали в заповедные списки виртуальной сокровищницы русского искусства, а позднее – и в экспозиции реально действующих галерей отечественной живописи.
Издатель осознавал силу своих публикаций, их воздействие на общественное мнение и сознательно расширял их. Например, рубрику «Новые произведения Художеств», где в 1823 г. он рассказывал о начатых или законченных трудах отечественных художников, в 1825 г. он переименовал в «Отличные художественные произведения». Соответственно, герои его рассказов автоматически получили статус «отличных художников». Даваемая в этом разделе информация была насыщена оценочными суждениями такого типа: «Сочинение, стиль, рисунок, выражение в их творениях превосходны в высшей
720
[Григорович В.И.] О выставке произведений в Императорской Академии художеств. С. 46.
721
Важные художественные новости // Журнал изящных искусств. 1825. Ч. 2, № 2. С. 74.
Борьба за правила
Позиция и смелость издателя «Журнала» шокировали российских художников и раскололи их на два лагеря. Часть из них испытывала гордость и смущение от сравнения их творений с европейскими шедеврами, другая была возмущена и напугана. И поскольку Григорович печатал письма с отзывами о его проекте, у нас есть возможность реконструировать доводы сторон и таким образом выявить способы рационализации художественных миров.
Письмом «художника Н…», которое издатель получил после выхода двух первых номеров журнала, он был оповещен о недовольстве его инициативой членов Академии.
Ваше издание полезно – так я думал и так говорил моим товарищам Художникам, – убеждал анонимный респондент в своей симпатии. – Надобно радоваться, что наконец появилось у нас периодическое сочинение, посвященное изящным искусствам, в котором можно встретить, кроме Теоретических и Практических сведений, замечания о таких предметах, коих знание необходимо для нашего брата [722] .
Не сказать об этом после хвалебных слов президента Академии художеств А.Н. Оленина было, видимо, никак нельзя [723] . Все академики и преподаватели знали, что президент поддерживает Григоровича, что они друзья и единомышленники.
722
[Художник Н…] Письмо к издателю. С. 340.
723
Письмо А.Н. Оленина // Журнал изящных искусств. 1823. Ч. 1, № 3. С. 318 (примеч.).
Но после комплиментарного вступления автор излагал нелицеприятное мнение «цеха», возмущенного притязаниями Григоровича судить о мировой классике и особенно о творениях профессоров Российской академии художеств.
У нас и так мало любят Художников Русских, между тем как иноземцы-Художники, к нам приезжающие, находят занятие и покровительство, – сетовал анонимный автор. – К чему ж ведет Критика? К тому, чтобы и последнее уважение к своим художникам разрушить в публике, чтоб лишить их духа и даже хлеба насущного, для которого по малому к ним вниманию, они обыкновенно работать должны [724] .
724
[Художник Н…] Письмо к издателю. С. 341.
Примечательно, что здесь же Григоровичу были предложены иные условия договора между корпорацией художников и издателем – условия, на которых строились отношения со Свиньиным: писатель должен был «вменять себе в честь предпочитать Русское» (то есть местных мастеров. – Е.В.) [725] , а цех допустит существование журнала. Поощрение развития отечественного искусства членам Академии виделось не иначе, как в форме протекционизма и льгот. В отличие от Григоровича их не интересовали специфика и престиж национальной школы. Важны были спрос и цена.
725
Там же.
Таким образом, не только критик пытался навязать художникам свои правила игры, но и они ему – свои. Обвиняя издателя в недостаточном патриотизме (вещь в 1820-е гг. уже небезопасная), они заставляли его стать рекламным агентом отечественных производителей. Письмами и слухами его принуждали отказаться от позиции «независимого эксперта». По стилистике и структуре изложения эти послания могли быть советующими, упрекающими, дружескими или оскорбительными, но направленность у них была одна – побудить адресата выполнять функции посредника на рынке художественных услуг; заставить его, а через него и потребителя, предпочитать товары российского производства. При этом анонимные доброжелатели предупреждали, что если журнал не будет «работать» на них, то лучше бы его вовсе не было: «В России рано, рано затеян Журнал Изящных Искусств» [726] . Корпорация требовала от новоявленного критика публично покаяться и объявить о своем решении.
726
Там же.
Григорович был задет ультиматумом, но игнорировать его не был в состоянии, поскольку не чувствовал себя защищенным от корпоративного давления. Если общественное настроение склонится против журнала, то весь издательский проект станет убыточным. Деньги, полученные от казны на первый год издания, заканчивались, и перспективы для его продолжения и так были нерадужные. Конечно, никто в те времена не мог просчитать коммерческие возможности издания. Затевая проект, издатель весьма приблизительно рассчитывал, кто будет его читателями, и, снижая риски, открывал предварительную подписку. В случае «Журнала изящных искусств» она не покрывала расходов, и Григорович рассчитывал сделать издание «академическим». Вместе с Олениным они добивались его перевода в штат Академии художеств и получения финансирования от Министерства духовных дел и народного просвещения. В этих условиях конфликт внутри ведомства был особенно губителен для издания.
Обиду, оскорбленное самолюбие выдает тон ответа. Григорович обвинил Академию в монополизации художественного рынка и в отсутствии патриотизма. Он заявил, что в России нет места критике искусства и объективной экспертизе. В результате ценится не произведение, а имя художника. Репутация же создается кумовством.
Спасая свое детище, Григорович обнародовал раскол в академической корпорации и противопоставил старых и молодых художников (имелся в виду, конечно, не их возраст). Молодых (то есть имеющих способности и восприимчивых) он успокаивал: «Я знаю, что некоторые из наших Художников могут стать наряду с отличнейшими иностранными Художниками и потому говорил об них доселе с отличнейшим уважением и не иначе об них говорить буду; но что касается до их произведений, то обещаю представлять мои мнения об оных и впредь с тою же откровенностию и осторожностию, с которою я это делал доселе» [727] . Старым же мастерам он объявил войну [728] .
727
Григорович В.И. Ответ Издателя // Журнал изящных искусств. 1823. Ч. 1. № 4. С. 344.
728
Там же. С. 345.
Отклоняя обвинения в отсутствии любви к Отечеству, Григорович доказывал, что патриотизм не должен сводиться к ксенофобии и сектантству: «Превознося себя, уничтожаешь другого, а унижения никто не прощает» [729] . Быть русским для Григоровича значило «думать по-русски» и «говорить по-русски», то есть быть частью национальной культуры. С одной стороны, это вневременное качество, а с другой – осознанный выбор просвещенной личности. «Мы, Русские, – упрекал он соотечественников, – еще и теперь не можем хвалиться много тем прекрасным, благородным чувством, которое называют гордостию национальною. Это единственная беда наша» [730] . Он не случайно употребил понятие «национальная гордость», а не «народный дух» (более распространенное в российской публицистике). Такая замена предполагала сосредоточенность на построении «себя» и «своего», а не на отрицании «чужого».
729
Там же.
730
[Григорович В.И.] О состоянии художеств в России. С. 65.
По его мнению, «русский» художник не должен иметь исключительных льгот в России. Ему следует быть равным среди прочих и добиваться среди них первенства – это конкурентное условие необходимо для развития национальной культуры.
Григорович заверял читателей, что «в России есть не один, но множество истинных любителей, которые употребляют все меры к распространению художественных произведений» [731] . Он напоминал о положительном опыте сотрудничества художников и писателей в ВОЛСНХ, о заказах, о меценатах, о покупателях и ценителях произведений отечественных художников. Издатель уверял, что незачем художественной корпорации закрываться от внешнего мира, незачем создавать из профанных зрителей образ врага. Ведь очевидно, что художественная культура в России сильно изменилась за последние 40–50 лет. Ныне отечественные художники могут и должны быть заодно с прочими интеллектуалами (учеными, писателями, политиками) в деле просвещения собственного народа. Но для этого живописец должен ориентироваться на зрителя, знать его запросы. Этому и посвящен «Журнал изящных искусств».
731
Григорович В.И. Ответ Издателя. С. 347.