Вкус денег
Шрифт:
– Вылезайте, быстро!
– Он пытался открыть дверцу, но от удара ее заклинило.
– Такую машину испортили, сволочи!
Денис Грязнов. 3 апреля. День
Двойное убийство так взволновало Майского, что он позвонил Денису и предложил, "если вдруг есть желание", поприсутствовать, тем более что Уточкина не будет - он свалился с ангиной. Валера говорил таким умоляющим тоном, что будь Денис занят даже чем-то архиважным, и то помчался бы на выручку товарищу. Но ничего архиважного не было и не намечалось, да к тому же это Денису, по идее, следовало бы просить-умолять
В 14.47, пробившись сквозь плотную толпу зевак, они наткнулись на суровых пэпээсников, которые прибыли на место первыми. Они уже успели вызвать "скорую" - кроме двух трупов были еще пострадавшие. Тяжело раненную в грудь официантку грузили в реанимационную машину, а толстенький мужичок с простреленной рукой громко требовал возмещения морального и материального ущерба. Осколки от разгромленной витрины сплошь покрывали тротуар у входа в бар.
Старший наряда доложился:
– Тот, который с большой сумкой, был еще жив, когда мы прибыли, но умер через пару минут, не приходя в сознание.
А Бережной, конечно, умер мгновенно, его череп по линии глаз был буквально отрублен очередью. Причина смерти была ясна и без пояснений экспертов.
– Машину кто-нибудь видел?
– громко осведомился Майский, оглядывая толпу.
– Они видели.
– Старшина вытолкнул вперед двух пацанов лет двенадцати.
– Мы видели, - подтвердили пацаны хором.
Допрашивали юных свидетелей в патрульной машине, поскольку внутрь бара они идти наотрез отказались. Говорил в основном один, назвавшийся Лешей, а другой - Гена - согласно кивал и, морщась, потирал левый бок.
– Мы на перекрестке стекла протирали, - объяснял взахлеб Леша, бурно жестикулируя.
– Уже замерзли как цуцики, хотели по домам разбегаться, а тут один хмырь из "мэрса" пять баксов дал. Ну, думаем, поперло, надо еще постоять. Стоим, а мимо одни "москвичи" раздолбанные, редко "шестерка" или "восьмерка", такие скорей удавятся, чем заплатят. А потом "бээмвуха" зеленая едет. Думали, клиент. Тряпки приготовили, а она тормозит и как в кино: из окна дуло высовывается и тра-та-та-та. Стекла в кафухе хлобысь - и вдребезги. А дуло так медленно из стороны в сторону… Потом, значит, сорвалась и на красный свет в-жжж! Там чуть "жигуль" в столб не въехал…
– Номер запомнили?
– осведомился Майский, тщательно конспектировавший рассказ.
– Не-а, они грязью специально залепленные были.
– А водителя видели? Сколько человек было в машине?
– Да ни хрена мы не видели! Эта сука вон Генку чуть не переехала, еле отскочил.
Генка в подтверждение еще раз помял себя сквозь куртку и скривился от боли:
– В столб! Прямо бочиной!
– А почему сука?
– заинтересовался Валера.
– Это образное выражение такое или за рулем была женщина?
– Стреляла вроде бы баба, а с водилой она была или сама - хрен его
– Вы лицо видели или, может, волосы? Откуда знаете, что женщина?
– Руку видели. Под цевьем. В блестящей перчатке.
Денис прикинул расстояние, с которого пацаны наблюдали за событиями, - метров двадцать. Могли действительно видеть, а могли и навоображать.
– Врут, - констатировал Майский, отпустив пацанов.
– Машину, может, они и видели, а остальное - насочиняли. Как пить дать. Насмотрелись боевиков. Я в их годы Достоевского под одеялом с фонариком читал по ночам. Разговаривал как люди и после школы уроками занимался.
– Только про Достоевского не лепи!
– возмутился Денис.
– Не поверю.
– Ну и не верь, - обиделся Валера.
Наконец приехала дежурная оперативно-следственная группа ГУВД и понемногу поредела толпа. В патрульной машине печка работала на полную мощность, и Денис с Майским слегка упрели. Нужно было срочно освежиться. А где это, спрашивается, лучше всего сделать, как не в баре?
Бармена они нашли на маленькой кухоньке, он пил водку и писал заявление об уходе. Обслужить их он не захотел, только кивнул на холодильник: берите, мол, что хотите. Денис взял банку "Хайнекена", а Валера - минералки.
О последних минутах Бережного и Феоктистова бармен смог рассказать немного:
– Пришли, заказали пива и бутерброды с колбасой. Сели, выпили, еще по одной заказали. Светка, официантка наша, понесла им бокалы. А когда началось, я просто за стойку упал, и все.
– О чем они разговаривали, не слышали?
– спросил Майский.
– О перспективах.
– В смысле?
– Тот, с сумкой, говорил о перспективах.
– Перспективах чего?
– Не знаю. Я только одно слово запомнил. А второй молчал почти все время.
– А раньше они здесь не появлялись? Постоянными клиентами не были?
– Не помню. Тот, который с сумкой, от второго, кажется, чего-то хотел. "Пойдем выпьем, пойдем выпьем…" А второй, видно, не хотел, отказывался от чего-то или, может, спешил.
– А кто и откуда стрелял, видели?
– Я за стойкой лежал.
– Ну, вы же не заранее за стойку улеглись?
– Нет, в самый момент. И ничего не видел.
– А заявление зачем подаете?
– В поезд пойду работать, в вагон-ресторан, там хоть не каждый день стреляют.
– Можно подумать, здесь каждый день, - возмутился Валера.
– Да идите вы знаете куда?!
– взвился вдруг бармен.
– Я шесть баров уже сменил. За последний год. Вы там в своей милиции ни черта не делаете, а я еще жить хочу. У меня напарника месяц назад убили - мудак какой-то из "новых" бутылкой водки ему в голову кинул, несвежая, видите ли, сивухой воняет, и "ронсоном" золотым вдогонку. И чиркнуть не забыл, козлина. Было ему что-нибудь за это?! Да ни фига ему не было. И вообще, больше ни слова не скажу. Хотите - сажайте меня. А не хотите - с кем другим разговаривайте.