Вкус греха
Шрифт:
Боже правый, да что же это? Кем нужно быть, чтобы получать удовольствие, испытывая раздражение и раздражая других?
Она долго над этим думала и решила, что нужно быть именно таким, как Вит.
В конце концов, не только она виновата в их затянувшейся вражде, и уж точно не ей одной вражда была в радость. Он устраивал ссоры так же часто, как и она, и Мирабелла вполне отчетливо могла припомнить далеко не один случай, когда их обмен остротами и колкостями от души веселил его.
Она вздохнула
Они оба сумасшедшие. Вот так-то. Она полагала, что стать нормальными им будет сложно, но этого хотела леди Тарстон. Мирабелле казалось, что нужно быть не только душевнобольным, но и слабоумным, чтобы перечить графине. Многовато для одного дня.
Мирабелла услышала, как по дорожке из гравия, ведущей к ее лавочке, кто-то приближается. Она невольно напряглась, и ей с трудом удалось снова расслабиться. «Не странно ли, что я узнаю его по походке?» — думала она. Наверное, нет: она различала быструю и легкую поступь Софи, уверенные, но неровные шаги Иви. Кейт ступала медленно и вяло. Леди Тарстон — энергично и…
Как же это нелепо — думать о походках подруг, дабы успокоить свои расшатанные нервы! Она не сопливая девчонка, чтобы вздрагивать при одной мысли о предстоящем разговоре с мужчиной — с мужчиной, на чью голову она как-то вывалила целое блюдо яиц. Вспомнив этот забавный случай, Мирабелла расслабилась, улыбнулась и стала ждать.
Она все еще улыбалась, когда перед ней появился Вит.
— Доброе утро, мисс Браунинг, — сказал он. «Выглядит почти восхитительно», — подумала она: руки заложены за спину, голубые глаза старательно излучают искренность.
— Доброе утро, — ответила она.
— Как себя чувствуешь?
— Э… очень хорошо. А ты?
— Неплохо, неплохо.
Случайность это или нет, но за вымученным разговором последовало долгое и неловкое молчание.
Она водила носком сапожка по гравию. Он покачивался на каблуках.
— Чудесная погода, — попытался он снова.
— Да. Да, чудесная.
Вит выждал немного. Затем поднял бровь, наклонил голову вперед и чуть в сторону. Не сумев расшифровать, что бы это значило, Мирабелла просто смотрела на него в упор, пока он не сдался, издав отчаянный вздох.
— Скажи то, на что я смогу ответить, чертовка. «Да, чудесная» явно не достаточно для поддержания беседы.
— Ах да! Э-э… — Она прикусила губу, изо всех сил стараясь придумать что-нибудь уместное и милое. — О! Есть планы на сегодня?
Он кивнул, то ли в ответ, то ли в знак одобрения.
— Вообще-то есть. Сегодня утром наши гостьи, юные леди, захотели осмотреть окрестности, и я согласился сопровождать их.
— Как мило, Вит! Мне интересно, какая из… Почему ты так смотришь на меня?
— Думаю, ты не должна называть меня Витом, — сказал он.
— Значит — Виттакер? —
— Ты нарываешься на оскорбление. Называй меня «милорд». Мирабелла хмыкнула дважды при одной только мысли об этом.
— Не буду.
— Так положено. Я назвал тебя мисс Браунинг, поэтому…
— Тогда не называй, — предложила она. — В любом случае, странно слышать это от тебя. Почему не называть друг друга по именам? Твоя мать попросила нас вести себя как друзья, а не как знакомые. И я даже не смогу…
— Ты перечишь мне, чертовка.
— Нет, не перечу, я… — Она услышала, как в голосе нарастает гнев, и умолкла. Глубоко вдохнула, задержала дыхание и выдохнула. Затем заговорила рассудительным, сдержанным тоном: — Ты совершенно прав. Но ради пользы дела я должна сказать тебе — спокойно и непредвзято, разумеется…
— Разумеется.
— …что мне неловко называть тебя милордом, поэтому я вряд ли буду. Так как мы знаем друг друга с ранних лет, мне кажется, это будет выглядеть странно и наигранно.
— Очень хорошо, я хотел бы…
— К тому же я точно об этом забуду.
— Ты все слишком усложняешь…
— Да, и постарайся не называть меня чертовкой.
— Клянусь, что… — начал было он, но замолчал: до него дошел смысл ее слов. — Я назвал тебя чертовкой? Сегодня, я имею в виду.
— И не раз.
— Я… правда? — Вит прищурился, как будто пытаясь вспомнить. — Я и не заметил.
Мирабелла пожала плечами.
— Мне все равно, но твоя мать может обидеться.
— Тебе все равно?
— Абсолютно. А тебя задевает, когда я называю тебя глупцом? Он покосился на нее.
— Да.
— Ладно. Я не стану звать тебя милордом и постараюсь не обзывать глупцом.
— И другими обидными словами.
— И другими обидными словами, — согласилась она. — Буду обращаться к тебе «Вит» или «Виттакер». Можешь звать меня Мирой, Мирабеллой и даже чертовкой, если твоя мать не будет против.
— Думаю, ее это не слишком волнует.
— Тогда договорились? — спросила она, задумавшись, мог ли между двумя умными людьми состояться более нелепый разговор.
— Договорились, но прими к сведению: никогда не называй меня Виттакером-Винсентом.
— Можешь на меня положиться.
На другой стороне лужайки, в прохладной тени ивы леди Тарстон наблюдала за молодыми людьми с возрастающим беспокойством. Скованность в их поведении говорила о неловкости. Это было заметно даже на расстоянии. Вит вежливо склонил голову. Мирабелла словно кол проглотила. Леди Тарстон представила возмутительно официальный тон их беседы.
— Чудесная погода. Так необычно для этого времени года.