Вкус вишнёвой лжи. Книга 2
Шрифт:
Неуверенно делаю несколько шагов в указанном направлении и только остановившись понимаю, что меня подвели к огромному окну. Там, внизу, за пеленой разбушевавшейся погоды я вижу яркие огни. Как новогодняя ёлка, усыпанная гирляндами, они мигают, пытаясь пробраться сквозь дождь, неистово барабанящий по стеклам.
— Ого. Ты же сказал, что генератор накрылся…
Только и могу выдавить я, не в силах оторвать взгляд от сверкающей надписи: «Ира, я люблю тебя».
— Типа того, — обнимает меня за талию со спины. — Это мелочи из
Это он про признание? И почему так сильно бьётся сердце? Наверное, мне нужно что-то сказать, ответить, тоже поведать о своих чувствах, но я только и могу, что пялиться в окно на светящуюся надпись, обрамленную в красное сердце. В отличие от букв, оно светится слишком уж кроваво.
— Не знаю, что бы я без тебя делал, — тихо говорит Стас, и его голос эхом вибрирует у меня в голове. — Ты всё, что у меня есть. И плевать на деньги и компанию, лишь бы ты бала рядом. Я люблю тебя, Ира. Ты не представляешь, как сильно.
С каждым его словом сердце набирает обороты, бешено стуча в грудной клетке и пытаясь разодрать изнутри не только рёбра, но и мою душу. То, что сейчас говорит Стас, похоже на сумасшедший сон. Безумный, ненастоящий, но такой счастливый.
С трудом нахожу в себе силы, чтобы развернуться в его объятиях. Тело не слушается, ноги подкашиваются, голова и вовсе перестаёт соображать. Я забываю слова, движения, мысли. Сейчас для меня существует лишь страшная необузданная жажда.
— Всю тебя, каждую клетку твоего тела, — переходит на шёпот. — Люблю…
Я хватаю ртом вырвавшиеся на свободу слова и проглатываю вместе со страстным поцелуем. Жадные руки скользят по телу, пальцы цепляются за одежду, дыхание становится хриплым.
Я страдаю астмой, а Стас — мой ингалятор.
Скворецкий прижимает меня к окну, настойчиво зарываясь пальцами в волосы, он как розжиг для угля, а я горю, вспыхивая от каждого прикосновения. Он кусает губы, я в ответ оттягиваю его рубашку, заползя холодными руками под одежду.
Это словно сигнал: Стас сжимает мои волосы и тянет вниз. Я охаю, поддавая несильному, но резкому движению. Парень нагибается, собираясь вновь поцеловать меня, но в последний момент меняет траекторию и кусает за мочку ушка. Сдерживаю стон разочарования и нетерпения, чувствую, как Стас улыбается мне в шею, щекоча кожу обжигающим дыханием.
Пальцы расслабляются, отпуская волосы, но я продолжаю стоять неподвижно, сосредотачиваясь на осторожных пальцах, скользящих по шее к ключице и добирающихся до пуговиц кофты. Одна, вторая. Они выскальзывают из своих домиков, сантиметр за сантиметром оставляя меня без защиты. Предательницы.
На мгновение становится страшно.
Стас добирается до последней пуговицы и запускает руки под мою кофту, крепко сжимает талию, дёргает на себя. Тело послушно подаётся к нему навстречу — я обнимаю парня под мышками и прижимаюсь так сильно, что даже сквозь одежду
Хочется что-нибудь сделать, чтобы не казаться совсем уж беспомощной, но парень меня опережает. Ловким движением подхватывает за бёдра, заставляя обнять ногами его талию, а после аккуратно укладывает на мягкий ковёр.
Я в ловушке. И мне это нравится.
Резким движением Стас оголяет мой живот, затем целует его. Я невольно выгибаюсь, не в силах сдержать стон, и сосредотачиваюсь на обжигающем языке. Тот нарезает круги вокруг пупка, спускается ниже. Пальцы цепляются за джинсы, оттягивают их, заставляя сгусток жара сосредоточиться внизу живота.
И в этот момент я понимаю, что не смогу остановиться. Да и не хочу.
Это осознание придаёт смелости, и, как только Стас возвращается к моим губам, я толкаю его в плечо и проворно сажусь на него сверху. Замираю. Осторожно снимаю с себя кофту, затем футболку, оставаясь в лифчике.
В полумраке с трудом можно разглядеть эмоции на лице парня, но я почти уверена, что его взгляд затуманен жаждой и нетерпением.
Сильные руки скользят по моим бёдрам, добираются до талии и груди. Чуть сжимают её.
Пальцы цепляются за середину лифчика и тянут вниз — я покорно нагибаюсь и целую Стаса. Он поднимается на локте и садится, обнимая меня с такой силой, что вот-вот затрещат рёбра. Не успеваю даже пикнуть: застёжки лифчика предательски отпускают друг друга, и в эту же секунду мир становится каким-то другим. Будто бы я избавляюсь от защиты: снимаю бронежилет, рискуя получить пулю, избавляюсь от противогаза, когда комната наполнена ядом, снимаю кислородную маску, впервые за долгие годы пытаясь дышать самостоятельно.
Стас не перестаёт меня целовать. Не глядя убирает мешающуюся вещь, а после принимается за свою рубашку. Я пытаюсь ему помочь, но наши пальцы путаются, мешая друг другу. Стас ловко заводит мои руки за спину и легко дёргает вниз, заставляя чуть выгнуться. Обжигающие губы целуют грудь, язык очерчивает контур соска.
Я уже готова умолять Стаса прекратить всё это и приступить к самому главному, но сдерживаюсь из последних сил, потому что всё это будет выглядеть слишком унизительно. Резким движением Стас переворачивает меня на спину, оказываясь сверху, спешно снимает рубашку, накрывает ладонью мой живот и замирает, словно спрашивая разрешения.
Пуговица на моих джинсах расстёгивается, затем змейка. Пальцы Скворецкого проворно хватаются за края одежды и рывками стаскивают её.
Очередная волна страха смешивается с нетерпением, но отступать поздно.
Тело парализует: я взволнованно наблюдаю за действиями Стаса не в силах пошевелиться и хоть что-нибудь сделать, чтобы не лежать как послушная кукла.
Чтобы скрыть смущение и тревогу, я закрываю глаза и лишь через бесконечный океан секунд, когда парень вновь целует меня, позволяю себе вернуться в реальность.