Владетель Мессиака. Двоеженец
Шрифт:
Маркиз де Салье сам отворил дверцы кареты и ввел Хильду в замок.
— Дорогая моя, возлюбленная, — сказал он ей, когда они шли просторным коридором, украшенным трофеями охоты. — Вы теперь у себя!
Девушка ответила ему легким пожатием руки.
— Не чувствуете ли вы усталости от дороги?
— Да, немного… Но это ничего, я скоро оправлюсь.
— Не скучали ли вы в продолжении столь долгого одиночества?
— Я была не одна. Я мысленно беседовала с моей матерью и вами.
Говоря эти слова, Хильда лгала. Как и накануне, она не переставала
— Эти покои принадлежали моей матери, они будут вашими! — сказал маркиз, отворяя дверь большой, богато убранной комнаты. Везде были бархат, позолота, мрамор, картины и зеркала. Яркий огонь горел в камине и придавал всему веселый вид.
Маркиз велел принести в смежную комнату чемоданы с вещами, предназначенными для Хильды.
Потом он переоделся и отправился к священнику.
Старик уже был предуведомлен о приезде маркиза. Он встретил его с такой радостью, что даже заплакал от счастья.
Когда маркиз сказал ему, что женится, священник пришел в восторг и поцеловал его в обе щеки.
Эта радость доброго священника была понятна: он знал, что маркиз жил в Париже в кругу расточительного и порочного света. Женитьба же, по мнению священника, ограждала от всех житейских бурь, и так как маркиз брал себе законную жену, то отрекался от сатаны, от его пагубных дел, значит — и от чужих жен…
Старик еще более обрадовался, узнав о предстоявшей ему чести венчать новобрачных. Он попросил отсрочить свадьбу на два часа, чтобы успеть приготовиться и убрать церковь. Он хотел звонить во все колокола, дабы известить поселян об этом радостном событии. Но против этого положительно восстал де Салье. Его невеста была в глубоком трауре, и он не желал, чтобы при их брачной церемонии были зрители.
Священник вполне с ним согласился.
Через два часа церковь осветили множество зажженных свечей, алтарь был разукрашен цветами, двое детей, одетых в белые платья, кадили ладаном. Маркиз с Хильдой стояли рядом на коленях, старый священник благословлял их дрожащими руками. После совершения таинства он сказал им слово, короткое, но проникнутое неподдельным чувством, так что на ресницах маркиза даже показались слезы. Хильда стояла, закрыв лицо обеими руками, трудно было отгадать — плакала ли она…
После венца молодые и свидетели прошли в ризницу, где ими был подписан акт. Все было кончено! Дочь Гильоны превратилась в маркизу. Новобрачные отправились в замок, провожаемые толпой поселян. Новость разнеслась с быстротой молнии по всему селению, и добродушные жители снимали шапки и, махая ими, кричали:
— Да здравствует наш добрый господин! Да здравствует маркиза!
Маркиз, наклонясь к уху Хильды, шепнул:
— Вы слышите эти восторженные крики! Эти добрые люди расположены к вам, будьте и вы к ним благосклонны…
Мало тоже находился в церкви во время венчания. Как он ни старался, а не мог разглядеть лица невесты, которая стояла с опущенной вуалью. Наконец ему удалось взглянуть на нее, но красота Хильды произвела на него неприятное впечатление.
В продолжении этого дня маркиз, вполне счастливый молодой супруг, спросил своего верного слугу:
— Теперь ты ее видел? Ну, что скажешь?
— Если госпожа маркиза настолько же добра, насколько хороша, в чем я не могу сомневаться, — отвечал Мало, — то мой господин будет счастливейшим из смертных…
Было решено, что медовый месяц молодожены проведут в Вилеруа.
Действительность превзошла скоро даже все мечты и ожидания Хильды.
В этот год осень была исключительная: стояла теплая, чудная погода, которая продолжалась до половины ноября. Маркиз окружал свою жену самыми нежными заботами, старался доставлять ей всевозможные удовольствия, они совершали длинные прогулки вдвоем по лесам, ездили верхом. Хильда под руководством маркиза скоро сделалась храброй, неутомимой наездницей, вечером же между ними шла оживленная беседа у горящего камина.
Хильда, со своей стороны, чувствовала себя счастливой. Ласки мужа согревали ее сердце. Она была польщена беспредельной любовью этого молодого красивого человека, которому ни в чем не отказала природа и наделила его всеми земными благами. Самолюбие девушки было удовлетворено, она чувствовала глубокую благодарность. Хильда уже не так холодно относилась к горячим поцелуям маркиза. Образ де Нойаля перестал ее преследовать. Однажды она даже подумала:
«Мне, право, кажется, что я его люблю. Когда его нет со мной, я скучаю. При нем же мое сердце бьется сильнее. Хотя я и мечтала о менее покойном чувстве, но, быть может, я и ошибалась. Разве нельзя жить без бурь и треволнений? Если то, что я чувствую, есть в самом деле настоящая любовь — тем лучше, я довольна!…»
Глава XII
ВСТРЕЧА
Прошло шесть недель. Погода изменилась. Солнце ушло за тучи; пошли проливные дожди, дорога испортилась. Прогулки сделались невозможными, и маркиз рассудил не оставлять долее свою жену в Вилеруа.
Новобрачные уехали в Париж.
Там они поселились в собственном доме маркиза, на улице Сен-Луи. Дом был большой, великолепный, окруженный громадным тенистым садом, пережившим три поколения маркизов. Одной своей стороной он выходил в узкий переулок и отделялся от него высокой стеной.
Зима прошла без особых заслуживающих внимания событий.
Глубокий траур, который носила Хильда по матери, не позволял ей выезжать в свет. К тому же влюбленный маркиз не хотел допускать ее в гостиные Пале-Рояля, чтобы не подвергать нескромным взглядам регента принца Орлеанского и его приближенных.
Лишенная развлечений и не принимая никого из посторонних, Хильда скучала.
Любовь же де Салье к ней все росла. Однако расточаемые им нежности уже не трогали сердца Хильды; маркиз начинал ей надоедать. Она не платила ему взаимностью и оставалась холодна. Хильда чувствовала к своему мужу только благодарность, но далеко не любовь.