Владетель Мессиака. Двоеженец
Шрифт:
Зачастую она даже спрашивала себя, действительно ли должна быть ему благодарной.
Что же сделал для нее маркиз? Женился на ней… В самом деле велика заслуга! Она была так хороша… Дав ей свое имя, маркиз прибегнул к единственному средству, чтобы обладать ею, потому что Хильда никогда не согласилась бы сделаться любовницей нелюбимого человека… Стало быть, он поступил так ради своего эгоизма! Хотя девушка разделяла с ним его богатства и носила его имя, но не пользовалась ни тем, ни другим. Словом сказать, Хильда скучала…
Почему же она не подумала сблизиться с любимой ею Дианой де Сен-Жильда?
Действительно, ей нередко приходило в голову написать Диане, или попросить маркиза посетить Варен, но потом она снова откладывала исполнение своего намерения. Хильда боялась, что невольно вырвавшееся слово графини или ее дочери откроет Салье, что мать ее была служанкой в доме Дианы. Она боялась своего ложного стыда перед маркизом, и глупое самолюбие запрещало ей видеться с друзьями. Впрочем, Хильда не забыла о своем долге Диане.
Она купила у ювелира ценный браслет с жемчугом, вложила в футляр кошелек, наполненный золотыми монетами, и записочку, содержавшую в себе следующее:
« Милой моей Диане от нежно любящей ее и благодарной Хильды».
Все это она уложила, велела отнести в Варен и передать в собственные руки Дианы де Сен-Жильда.
Поручение было точно исполнено, лаконичная записочка Хильды произвела на Диану грустное впечатление, она даже и не посмотрела на чудный браслет.
Девушка терялась в догадках и не знала, чему приписать такое сдержанное молчание своей молочной сестры. Графиня же предполагала, что Хильда окончательно погибла, что она стыдится себя, и хочет скрыть свою жизнь.
Пришла весна. Обязанности службы заставили маркиза де Салье выйти с полком из Парижа. Его отсутствие должно было продлиться несколько недель. Хильду он не взял с собою, не желая подвергать ее неприятностям походной жизни.
Салье с грустью простился с нею, взял с нее обещание писать ему хотя бы по строчке каждый день, потому что это будет единственным его утешением в разлуке. Хильда обещала исполнить его желание. Она проводила мужа в карете до первой станции. Расставаясь с ним, Хильда почувствовала сильное облегчение, — как будто тяжелый камень свалился с ее груди. Она думала, что после любви величайшее благо в мире все-таки свобода.
Оставшись одна в Париже, в своем большом доме, Хильда первое время не знала, что делать.
Она начала много выезжать, делала ненужные покупки, с утра до вечера переходила из магазина в магазин, часто случалось ей слышать при выходе или входе в карету различные любезности прохожих; это приятно щекотало самолюбие хорошенькой женщины.
После обеда Хильда ездила на общественное гуляние, которое было тогда в моде и посещалось представителями высшего света. Тут все старались блеснуть друг перед другом туалетами, экипажами и вообще всячески выставляли себя напоказ. Красота и грация Хильды сразу заставили всех обратить на нее внимание.
Три дня спустя после отъезда маркиза, когда экипаж его жены, находясь целый час в цепи катающихся, повернул по дороге к набережной, Хильда вскрикнула и, побледнев, прижала руку к сердцу.
Она увидала в двух шагах от своей кареты Жерара де Нойаля, ехавшего верхом на великолепной лошади. Он был одет в черный бархатный камзол. Их взгляды встретились, Жерар вздрогнул.
— Нет! Это наваждение, — прошептала молодая женщина, — он мне изменил, быть может, он меня презирает… но при одном виде его сердце мое учащенно бьется!… Я бы должна была его ненавидеть… Боже, за что же я люблю его!…
Жерар со своей стороны в недоумении спрашивал себя:
— Неужели я не ошибся?… Хильда в карете!… Это невозможно!… Должно быть, сильное сходство с ней обмануло меня… Если там в самом деле она, откуда же эта роскошь?… Неужели Хильда открыла ту тайну, которую я искал когда-то, или она продала себя какому-нибудь богачу?
Жерар повернул лошадь и поскакал за каретой.
Маркиза де Салье выглянула из окна, увидала преследователя и ее сердце затрепетало еще сильнее.
Мы оставили де Нойаля, когда он в сопровождении Робера Брике, отправлялся в Анжу.
Результат его поездки был таков.
Жерар приехал в замок своих предков вовремя. Его брат был еще в состоянии написать духовное завещание, по которому делал своим единственным наследником Жерара. Подписав этот акт, граф вскоре умер и со всеми возможными почестями похоронен в семейном склепе. Исполнив свой долг и вступив во владение громадным состоянием, Жерар сделался графом де Нойалем и поспешил вернуться в Париж: его отсутствие продлилось не более трех недель.
Жерар рвался в Париж, чтобы увидаться с Хильдой, о которой не переставал думать.
Тотчас же по приезде, не отдохнув даже после дороги, молодой человек направился к дому на улицу Сен-Оноре.
Его ожидало полное разочарование.
Мансарда была пуста.
Жерар навел справки и узнал, что Гильона умерла, а Хильда скрылась неизвестно куда с неделю тому назад. Никто не знал, что с нею сделалось.
Убежденный в том, что его записка, написанная перед отъездом, дошла по назначению, он так же, как и Хильда, вообразил, что любимая женщина изменила ему.
В продолжение всей зимы Жерар предавался необузданному мотовству, кутил напропалую, думая таким образом потушить свою любовь к Хильде, но все было напрасно: образ девушки не мог изгладиться из его памяти. В таком положении находился Жерар, когда встретился с маркизой де Салье.
Он видел, что карета ее остановилась на улице Сен-Луи перед большим богатым домом. Кучер закричал:
«Отворить ворота!»
И карета скрылась во дворе.
«Положительно невозможно, чтобы это была она», — подумал Жерар.
Через два часа после этого граф успел уже переодеться и в ближайшем кабаке выпытывал у слуги маркизы все, что для него было нужно. Жерар узнал, что этот дом принадлежал маркизу де Салье, полковнику Бургундского полка, что маркиз временно отсутствует, молодая же женщина, вернувшаяся с прогулки в карете, была маркизой де Салье и раньше ее звали Хильдой. Сомневаться дальше было невозможно… Это была она!…