Владимир Коккинаки
Шрифт:
прояснилась. Но, перевалив Уральский хребет, летчики опять попали в грозовые тучи и
дождь.
За Обью началась унылая безлюдная тундра. Самолет шел в облаках. Изредка в
разрывы облаков видна была угрюмая местность. Ни деревень, ни избушек, ни дорог —
пустыня.
Высота полета постепенно увеличивалась. В районе Бодайбо самолет шел уже на
высоте 7 000 метров. В облачные окна проглядывают дикие скалистые вершины,
глубокие ущелья, подернутые дымкой тумана. Почти все время экипаж летел, не видя
земли. Очень часто приходилось переходить на слепое пилотирование и слепую
ориентировку. За все время полета только на протяжении 1 000 километров экипаж
видел землю. Весь остальной путь он проделал в облаках и над облаками.
В районе Рухлово Бряндинский установил радиосвязь с Хабаровском. На вопрос о
погоде Хабаровск ответил, что над городом стоит многоярусная десятибалльная
облачность. Гористая местность, окружающая Хабаровск, высокие сопки были закрыты
облаками и туманами.
И тогда летчик, просидевший 20 часов за штурвалом самолета, принял
единственно правильное решение — выйти к морю, там определиться и низом итти к
конечному пункту. Для этого решения требовалось не меньше мужества, чем для того,
чтобы безрассудно кинуть машину вниз. Самолет пошел по направлению на Сахалин, к
Татарскому проливу. На этом обходном маневре экипаж потерял полтора часа. Затем,
определившись, летчики вернулись к Хабаровску.
Учтя обстановку в районе Владивостока, экипаж решил сделать посадку. В 9
часов 12 минут 28 июня 1938 года самолет «Москва» опустился в Спасске. За 24 часа 36
минут краснокрылая машина покрыла весь путь от Москвы до района Владивостока,
путь, на который обычно затрачивалось несколько суток. Было пройдено 7600
километров. Средняя скорость перелета составила 307 километров в час.
Во время полета командир экипажа и штурман вели между собой переписку.
Короткие записки с исчерпывающей полнотой характеризуют условия, в которых велся
полет. Вот отрывки из этой необычной переписки:
Бряндинский: Город справа — Унжа.
Бряндинский: Прошли раздел фронта.
Коккинаки: По времени самая мура сейчас (имеются в виду метеорологические
условия в районе рейса).
Коккинаки: Циклон, очевидно, справа остается?
Коккинаки: Попить!
(Штурман передает летчику термос с кофе. Вскоре он сообщает о радиограмме за
подписью товарища Ворошилова, опрашивающего экипаж о ходе перелета. Самолет
подходит к Уралу.)
Бряндинский: Как наберешь нужную высоту и установишь скорость, скажи —
буду делать промеры.
(Перевалили Урал, попали в грозу.)
Бряндинский: Впереди остатки уральского фронта. Скорость — 307. Ветер справа
и сзади слабый. Чего дать кушать?
Коккинаки: Кусочек курицы. Скорость — негусто.
(Вскоре самолет попал в жесточайшую грозу. Пришлось несколько уклониться в
сторону.)
Бряндинский: Кажется, вылезаем. Я думаю постепенно вернуться на трассу.
Запоздали на полчаса. Это к лучшему, в смысле темноты.
Бряндинский: За 7 часов прошли 2000, средняя скорость 285.
Коккинаки: Только бы нам в темноту не вляпаться. (Пилот стремится оказаться к
ночи в таком районе, где в летнее время ночи почти не бывает.)
Коккинаки: Выход на трассу обязательно. Где Обь? Когда кончится мура?
Бряндинский: Первое. Скорость равна 322 (последний замер 1307). Второе. У
меня радио работает, я их слышу, но квитанции не получал. Не всех слушал еще. Я пока
слежу до Оби за ориентировкой, думаю, что приняли.
Бряндинский: Обь пересекли между Самаровым и Кандинским. Ведется расчет.
Коккинаки: Определился?
Бряндинский: Маленькая река Назым.
Бряндинский: Володя! А ведь уже не такие страшные эти болота. Люди будут жить
когда нибудь?
(Внизу — безымянная речка.)
Бряндинский: Ну, чего ты хочешь, на этой речке даже пляж есть!
Коккинаки: Циклон?
Бряндинский: По месту расположения — да.
Коккинаки: Который по счету? К ним так привыкнуть можно.
(От пребывания на большой высоте летчика мучит жажда. Он часто пьет кофе.
Один раз Бряндинский по ошибке передал ему термос с чаем. Летчик выругал
штурмана.)
Коккинаки: Глоток кофе. Не путай.
Коккинаки: Дай кофе. Эту муру обойдем слева.
Коккинаки: Кажется, буду скорость держать меньше, чтобы в ночь не впороть.
Когда Енисей — в 19 часов 12 минут или в 18.12? Дай-ка профиль.
Бряндинский: В 19.12. Москва дала квитанцию о радиограммах.
(Приближается ночное время.)
Коккинаки: Когда будет Енисей?