Владимир Высоцкий: козырь в тайной войне
Шрифт:
Не случайно несколькими месяцами ранее назад из-под его пера на свет родилась песня «Гербарий», где он сетует, что стал экспонатом: «А я лежу в гербарии, к доске пришпилен шпилечкой», и далее: «И на тебе — задвинули в наглядные пособия, — я злой и ошарашенный на стеночке вишу». Вывод в конце следует такой:
…Поймите, я, двуногое, Попало к насекомым! Но кто спасет нас, выручит, Кто снимет нас с доски?!Вопрос риторический, и ответ на него один: никто не снимет, поскольку в большой политике действуют те же правила, что и в уголовном мире: вход туда копейка, а выход — рубль (и Высоцкий об этом должен знать — как-никак начинал с «блатных» песен и многих людей из этого мира знал лично). Тем более что в мир «насекомых» он вошел по собственной
Но вернемся в год 77-й.
В понедельник, 21 марта, из-за неявки Высоцкого в театр (он по-прежнему во Франции), спектакль «Гамлет» заменили на репетицию «Мастера и Маргариты».
В тот же день случилось важное событие: сам генсек Леонид Брежнев чуть ли не впервые с большой трибуны обрушил свой гнев на советских диссидентов. Произошло это на Съезде профсоюзов, который проходил в Кремлевском дворце. Сказал же генсек следующее: «У нас не возбраняется „мыслить иначе“. Другое дело, когда несколько оторвавшихся от нашего общества лиц активно выступают против социалистического строя, становятся на путь антисоветской деятельности, нарушают законы и, не имея опоры внутри страны, обращаются за поддержкой за границу, к империалистическим центрам — пропагандистским и разведывательным. Наш народ требует, чтобы с такими, с позволения сказать, деятелями обращались как с противниками социализма, людьми, идущими против собственной Родины, пособниками, а то и агентами империализма…»
Кстати, об агентах.
Примерно в эти же дни шеф КГБ Юрий Андропов направил в ЦК КПСС письмо, которое так и называлось: «О планах ЦРУ по приобретению агентуры влияния среди советских граждан». Приведу лишь несколько отрывков из этого документа:
«…Руководство американской разведки планирует целенаправленно и настойчиво, не считаясь с затратами, вести поиск лиц, способных по своим личным и деловым качествам в перспективе занять административные должности в аппарате управления и выполнять сформулированные задачи. При этом ЦРУ исходит из того, что деятельность отдельных не связанных между собой агентов влияния, проводящих в жизнь политику саботажа в народном хозяйстве и искривления руководящих указаний, будет координироваться и направляться из единого центра, созданного в рамках американской разведки.
По замыслу ЦРУ, целенаправленная деятельность агентуры влияния будет способствовать созданию определенных трудностей внутриполитического характера, задержит развитие нашей экономики, будет вести научные изыскания в Советском Союзе по тупиковым направлениям. При выработке указанных планов американская разведка исходит из того, что возрастающие контакты Советского Союза с Западом создают благоприятные предпосылки для их реализации в современных условиях.
По заявлениям американских разведчиков, призванных непосредственно заниматься работой с такой агентурой из числа советских граждан, осуществляемая в настоящее время американскими спецслужбами программа будет способствовать качественным изменениям в различных сферах жизни нашего общества, и прежде всего в экономике, что приведет в конечном счете к принятию Советским Союзом многих западных идеалов…»
По поводу этого текста можно сказать лишь одно: поздно спохватился. Например, в годы правления страной Ленина и Сталина партии прививался один стиль жизни — революционная аскеза, когда выказывать роскошь было не достойно звания коммуниста (о единственной шинели Сталина до сих пор ходят легенды). После смерти «отца народов» этот стиль стал подвергаться ревизии и к роскоши стали относиться иначе: более терпимо, а иногда даже поощрять ее. А после того, как Хрущев в конце 50-х провозгласил «мирное сосуществование с Западом», и даже более того — стал многое у него перенимать (причем как в экономике, так и в других областях жизнедеятельности), агентура западного влияния стала размножаться в СССР с катастрофической быстротой.
Руководители государства и представители других элит стали все чаще ездить за границу и, возвращаясь оттуда, привносили в свою жизнь тамошние нравы и обычаи. В итоге к моменту прихода к власти Брежнева в советской номенклатурной среде практически перевелись революционные аскеты, зато расплодились поборники красивой жизни. Эти деятели, только на словах называясь коммунистами, на деле всем своим поведением опровергали ленинский постулат о том, что «надо вытравить из себя привычку прежде всего работать на себя и ближних». Не случайно поэтому, когда в начале 60-х знаменитый революционер-аскет Че Гевара побывал в Москве и встретился с советскими вождями, он был поражен увиденным: «Это какие-то буржуи, а не руководители первого в мире государства рабочих и крестьян!»
Минуло еще десятилетие, и число «красных буржуев» выросло в геометрической прогрессии. Именно тогда их взгляды окончательно сомкнулись с взглядами западников, которые долгие годы ратовали за смычку Востока и Запада на почве так называемых «общечеловеческих ценностей». Дело дошло до того, что от державников начали отдаляться даже их недавние сторонники, например, тот же Брежнев. Несмотря на то что генсек и раньше был ближе к поборникам роскошной жизни, чем к аскетам, однако в силу своих славянских корней являл собой скорее тип российского барина, чем западного нувориша. И стоял на позиции, что слепое перенесение западных ценностей на русскую почву неприемлемо для России. Однако с годами взгляды Брежнева стали претерпевать существенные изменения, и к середине 70-х он уже превратится в самый вульгарный тип капиталиста: с личным гаражом из десятка роскошных иномарок, любителя вестернов с участием звезды Голливуда Чака Коннорса, лучшего друга американского миллионера Арманда Хаммера и т. д. и т. п.
Возвращаясь к Андропову, отметим, что об идейном и моральном разложении высшей советской элиты он знал не понаслышке — видел все воочию, работая в ЦК КПСС (хотя сам при этом был аскетом). А когда возглавил КГБ, информации на этот счет у него стало еще больше — доклады об этом самом разложении ему присылали ежемесячно. Чтобы не быть голословным, приведу лишь некоторые выдержки из подобного рода документов, которые были составлены на основе приватных разговоров высокопоставленных деятелей в кинематографической среде.
Так, глава итальянской кинокомпании «Дино де Лаурентис» Д. Лаурентис, оценивая возросшие контакты с советскими коллегами (речь идет о периоде конца 60-х), заявил следующее: «Скоро „Мосфильм“ будет нашим клондайком. Начнут ездить к нам начальники цехов, актеры „Мосфильма“, и мы сделаем их своими друзьями. Они и так для нас готовы родную мать заложить (выделено мной. — Ф. Р.). Кому сумочки, кому кофточки. Это производит в СССР большое впечатление…»
В этой же справке приводятся слова и других итальянцев: например, сценаристов де Кончини и де Сабаты (они были авторами фильмов «СССР глазами итальянцев» и «Они шли на восток»). «Эти сценаристы считают, — отмечалось в справке, — что советских кинематографистов легче подкупить и „приручить“ в Италии, и систематически приглашают их с этой целью в свою страну. „Сопостановки, — говорили они, — нам, итальянцам, очень выгодны. Основные расходы несете вы, а доходы с картины распределяются так, что мы получаем больше вас. Потом, работа в России для нас хорошая реклама, и вообще во всех смыслах мы заинтересованы в этих сопостановках, и для этого нам надо укреплять тут связи. И в этом смысле самое удобное — приглашать русских в Италию. Расход для фирмы невелик, а от Италии, от наших магазинов и ресторанов, отелей и приемов они обалдевают и потом делают нам «зеленую улицу“. (Как мы помним, Высоцкого от увиденного впервые западного изобилия даже… вырвало. Во всяком случае, так об этом пишет Марина Влади. — Ф. Р.)
В конце справки делался вполне обоснованный вывод о том, что: «Подобная обстановка вокруг советских кинематографистов может привести к потере политической бдительности у отдельных из них и создает удобные условия для использования этого обстоятельства разведками противника в своих целях» (то есть речь идет все о той же «агентуре влияния». — Ф. Р.).
Западные спецслужбы (в том числе итальянская СИФАР или французская УОТ, отвечавшие за контрразведку) и в самом деле накапливали материалы на многих деятелей советской элиты. В этих документах с удовлетворением отмечалось, что представители послевоенного поколения советских интеллигентов уже не обладают той идеологической стойкостью, что их предшественники. И слова Дино де Лаурентиса, что «они готовы родную мать заложить», вполне соответствовали действительности. То есть, согласно Высоцкому, когда решался вопрос «или — или» (или «жизнь красивая на блюде», или «деревянные костюмы»), советские кинематографисты (как и другие представители высшего истэблишмента) чаще всего предпочитали выбирать первое.