Владычица Эббона
Шрифт:
– Ты этого хочешь, да? – подозрительно прищуриваюсь я.
– Возможности увидеть твою белую тайру, познакомить её с моим зверем, возможности быть с тобой на твоей первой охоте? – щурится довольный оборотень. – Я не могу этого не хотеть, любовь моя, раз уж кровь отца оказалась в тебе настолько сильной, что возросший магический потенциал и эмоциональные потрясения разбудили в тебе вторую сущность.
– Я твоего тайрала тоже не видела, – фыркаю невольно, а в памяти внезапно всплывает видение, которое пришло мне там у источника. Хочу ли я убедиться в том, что видела именно Синна? А если всё-таки не его?
Нет уж. Я сама решу, с кем мне быть, а не какой-то там источник.
– Могу показать хоть сейчас, – вкрадчиво обещает тот, кого я выбрала сердцем уже давно. Правда тут же хмурится. – Хотя... наверное, придётся отложить ваше знакомство. К моему большому сожалению. Не хочется тебя оставлять этим утром, но к этому времени уже должны быть готовы результаты по исследованию вчерашних улик с места взрыва. И информацию на твою лисицу уже должны были собрать. Нужно сейчас наведаться к моим подчинённым и узнать, что им удалось нарыть, чтобы не задерживать наше отправление в Хейн.
Можно только посочувствовать несчастным подчинённым. Синн и сам отдыхает мало и остальных без зазрения совести гоняет в хвост и в гриву. Наверное, и эту ночь бы почти не спал, если бы я не попросила его остаться. К тому же, большинство агентов Тайной канцелярии работают посменно, в отличие от своего деятельного начальника.
– Ты собираешься к артефакту поехать вместе со мной? – интересуюсь я у него. – А когда планируешь вызвать на допрос эту Беккинду Драмор?
– Отдам приказ доставить её в Тайную Канцелярию прямо сейчас. А поговорю, когда ты закончишь с подпиткой артефакта. Сможешь со мной пойти, если захочешь.
– Доставить? Её отец может возмутиться таким попранием прав «бедной девочки». Студенты Академии ведь под защитой Ковена. А она ещё и дочь магистра Академии.
– А её пригласят вежливо. Впрочем, его тоже, – Синн задумчиво хмурится. – Ты хорошо запомнила голос, который слышала тогда в разговоре с Неисом? Сможешь узнать?
Я отстраняюсь, удивлённо вскинув брови. Признаться, после всего, что было, детали когда-то подслушанного мною разговора уже успели стереться из моей памяти. А ведь всё тянется ещё оттуда. Хотя, если вникнуть, то становится понятно, что заговор против короны Эббона, вполне возможно, берёт начало ещё с того времени, когда правила моя мать. И её убийство могло быть первым шагом неизвестного кукловода.
– Ты думаешь, тогда с Неисом говорил магистр Драмор? – я всё пытаюсь вспомнить этого мага. Но тщетно – за всё время своего непродолжительного обучения в Академии я с ним, кажется, ни разу не стыкалась. Артефакторику у боевиков он не преподавал. И в столовой, кажется, пишу не принимал.
– Допускаю такую мысль, – хмурится Синн. – Собеседника младшего Биарнэ, устроившего западню твоему брату в Форседе, мы ведь по-прежнему не нашли. А в Академии в тот день посторонних визитёров не было. В любом случае допросить Драмора необходимо. Уж очень рьяно он подкладывает свою дочь под принца.
Тут он абсолютно прав – допросить этого сводника точно нужно. И разобраться, какие цели он преследует. Всего лишь надеется на выгодную партию дочери, или замышляет что-то значительно хуже. Хотя, меня ни то, ни то не радует. Страшно представить, что будет с Риком, если Бекки действительно окажется обманщицей. А в том, что она окажется, я уже почти не сомневаюсь. Вопрос только в степени её гнилости.
Боги, суждено ли нам с братом когда-нибудь всё-таки выстроить нормальные родственные отношения? Очень надеюсь, что да. Очень надеюсь… Но я должна делать то, что должна.
– Принесёшь мне приказ насчёт этих Драморов. Я подпишу, – заявляю решительно. Хватит миндальничать и деликатничать. Пора рубить змеям головы. – И с Делбертом…
– С главой Ковена я разберусь сам. Он не будет препятствовать… расследованию, – мрачно возражает Синн. – Делберт, конечно, тёмная лошадка, но открыто против тебя не пойдёт. Это не против почти бездарного Вальдара выступать. Ты законная и истинная Владычица. И в Ковене знают, что Верры всегда поддерживали Эббони, хоть им и не известно о договоре. То, что ты заставила меня открыто тебе присягнуть, тоже играет нам на руку. Так что с учётом ситуации, уверен, верхушка Ковена закроет глаза, если мы немного ущемим права некоторых магистров в ходе расследования. Если же нет… у меня найдётся, что предъявить достопочтенным магам, чтобы закрыть им рты.
С этими словами Синн с явной неохотой выпускает меня из своих объятий, склонившись, целует в губы и поднимается с нашего диванчика, радуя мой взор плавной грацией опасного хищника.
– Уверен, к тебе скоро Санд явится договор демонстрировать. Ты его вчера сильно задела своим недоверием. Я возможно не успею вернуться к этому времени. Справишься? – мой Верр, застёгивая пуговицы на рубашке, бросает на меня изучающий взгляд.
И почему мне чудится в его утверждении столь явное предвкушение? Хотя… Оборотни ведь тонко чувствуют запахи. Да и магическая аура у меня наверняка слегка поменялась после первой близости с мужчиной. Значит, для Сандэра то, что случилось между мной Синном сегодня, не останется секретом. Мило. Даже не знаю – смущаться мне, или злиться?
– Дай угадаю, ты сейчас просто предвкушаешь его реакцию, да? – подозрительно щурюсь я. Усмехаюсь саркастично, даже не пытаясь скрыть своё раздражение. – Празднуешь победу в вашем соперничестве за меня?
Мужские пальцы замирают, не закончив продевать пуговицу в петлю. А на лице Синна отражается сначала удивление, а потом он с мягкой иронией качает головой. Шагает ко мне и приседает напротив так, что наши лица оказываются на одном уровне.
– Глупости говоришь, маленькая. Я праздную не победу в соперничестве с братом, а то, что наконец могу с полным правом называть любимую женщину своей. И да, не скрою – я рад, что Сандэр теперь поймёт то, что ты никогда не будешь его. В конце концов меня не радует постоянное желание перегрызть глотку родному брату.
– Любимую? – переспрашиваю тихо. Уже не в первый раз я ловлю от него подобные обращения… и только теперь наконец нахожу в себе смелость спросить откровенно.
– Да, Талли. Я люблю тебя, – веско произносит Синн, уверенно смотря мне в глаза. Ожидающе.
– И я, – признаюсь тихо.
И произнести это было в разы сложнее, чем решиться на потерю невинности. Слишком уж обнажённой я теперь чувствую свою душу. Остаётся только надеяться, что тот, кому я дала такую власть над собой, не предаст моё доверие.