Владыка битвы
Шрифт:
— Этого я сказать не могу. Ляг Бран прямо, я бы подумал, что нам сулят союз с обманщиком. Но руна легла перевёрнутой. Возможно, кто-то будет хитрить, но нам удастся вывести его на чистую воду. В любом случае союз будет уже после этого. Если будет. Если это вообще наш союз...
— Как бы то ни было, на мой главный вопрос ты ответил. Благодарю тебя Хинрик. — Скегги вылил на землю подле костра остатки вина. — Я благодарю Всеотца и богов за ответ и жертвую им своё вино. Клянусь, что сегодняшней ночью принесу дар из трёх куриц в блоагодарность за помощь. По одной за вопрос и ещё одну в знак почтения богам.
Ну...
Скегги выпрямился, привязал мех к поясу и вытащил из кошеля серебряную монету.
— Знаю, ты не особо нуждаешься в деньгах, но пусть будет платой. Надеюсь, в Свергло потратишь на что-нибудь полезное.
Я принял подношение. Скегги заметно приободрился и снова стал братом, которого я знал и уже почти что полюбил. Улыбка вернулась на его лицо, в глазах потухло отчаяние и снова разгорелась жажда действовать.
— Ты очень помог мне, Хинрик, — слегка поклонился он. — Благодарю тебя и как начертателя, и как брата. А сейчас мне нужно всех предупредить. Если подняпряжёмся, сможем выйти уже завтра.
Я молча кивнул. Когда Скегги исчез за пологом, что закрывал моё убежище от ветра, руки сами по себе вновь потянулись к рунам. Что-то не давало мне покоя, какая-то неясная тревога, природы которой я никак не мог определить. Она появилась вместе с приходом Скегги, но не исчезла даже после того, как он меня покинул. Это было похоже на раздражающий зуд в затылке, на искры холодка, что бегут вдоль позвоночника. Я не имел привычки тревожиться даже по серьёзным поводам. Размышлять, наблюдать, выискивать в воспоминаниях корни настоящего — да. Но я редко поддавался чувствам. Сейчас же необъяснимое беспокойство грозило лишить меня рассудка, если я не пойму, в чём заключалась причина.
Я пошарил в припасах и нашёл несколько ломтей сушёного мяса да мех с пивом, утащенный из чертога Скегги. Для одного вопроса хватит.
Вытерев нож и очистив лезвие в пламени, я рассёк левую ладонь и, произнеся воззвание к Всеотцу, окропил пламя кровью, а затем пролил немного и на руны.
— Вод, отец всех богов и людей, услышь меня, Хинрика Фолкварссона. Обращаюсь к тебе как посвящённый начертатель и как хирдманн Скегги Альрикссона, и как его брат по крови. Прими мою жертву и открой правду через руны, ибо желаю я знать, что мучит меня. Что за предчувствие съедает мой разум и бередит сердце? Что я чувствую, но не могу осознать? Открой мне истину и помоги узреть грядущее?
На этот раз я вытянул всего одну руну — отчего-то чувствовал, что так будет правильно.
Открыв глаза, я медленно выдохнул. Нет, проще не стало. Спокойнее — тем более. Мне выпала руна, к которой не могло быть ни прямого, ни перевёрнутого положения. Руна, чьё значение всегда одинаково, как ни крути плашку.
Грод. Руна богини смерти.
Глава 12
— Ну что, взволнован грядущим?
Рука Скегги опустилась на моё плечо. Брат широко улыбался, демонстрируя вопящим чайкам красивые зубы. Я привалился к носовой фигуре нашего кнорра и пристально глядел на берег, надеясь рассмотреть хоть что-то кроме белёсого тумана.
Скальды называли Эглинойр благословенным. Гигантский остров, омываемый тёплыми течениями, представлялся северянам едва ли не лучшим местом на земле. Щедрые на дичь леса, изумрудная трава, поля, готовые вскормить
Но сейчас, приближаясь к предмету мечтаний многих собратьев, я видел лишь низкий туман, окутавший недружелюбный серый берег. Небо затянуло свинцовыми облаками, вода окрасилась серым. Ветер, как назло, стих, и нам пришлось пересесть на вёсла.
— Пока не особо впечатляет, — отозвался я.
— А чего ты хотел? Золотых гор? — усмехнулся Скегги. — И горы здесь есть, но не в Свергло. Они на западном краю острова, и за ними от эглинов прячется древний народ бурдов. Говорят, когда-то весь Эглинойр принадлежал им, но затем пришли эглины и оттеснили прежних хозяев на запад. Теперь владения бурдов за горами называются Ветбурдом, и я почти ничего не знаю о тех землях. Только что главный город у них странно называется — Монф. Видел на карте, которую отнял у священника.
— Это уже немало, — ответил я, устремив взор на берег. Очень уж это место напоминало мне родные края, но скальды были правы в одном — здесь воздух казался теплее.
— Бурды язычники, как и мы, — добавил брат. — Они не признали мёртвого божка, но и в наших богов не верят. Быть может, они захотят объединиться с нами против эглинов? Думаю, мы смогли бы предложить им часть Мерглума...
— Давай сперва поговорим с местными ярлами.
— Согласен. И всё же...
Я вздохнул. Скегги хотелось любить и ненавидеть за неуёмную жажду к действию. Порой мне казалось, что брату на самом деле было не важно, что делать, лишь бы делать. Куда-то стремиться, к чему-то идти. А к чему — выяснится по мере продвижения. Без этого качества он не набрал бы и половины войска, которым мы располагали. Но порой мне казалось, что именно бездумные деяния приведут Скегги к гибели. И пока я бы с ним рядом, старался взывать к рассудку. Мне никак не давала покоя руна, что я вытащил последней. Грод никогда не проявляется просто так. Но кому боги сулили смерть? Всему хирду? Скегги? Мне?
Я не сказал брату о последней руне. Незачем было беспокоить его сомнениями. И без того положение у нашего хирда было незавидным.
— Ладно, ты прав, — сдался Скегги. — Сперва ярлы Свергло. Но и о бурдах не стоит забывать. Если отыщем надёжного человека, что говорит на их языке, можно отправить посланника.
Путешествие от Хавстейна до Эглинойра заняло две дюжины дней. Сперва мы вышли в Ледяное море и обогнули мой родной Нейдланд с запада. Затем остановились на Нотренойре — острове, куда несколько поколений назад ушло много туннов и нейдов.
Местный конунг оказал нам гостеприимный приём, но слышать ничего не захотел о походе на Эглинойр. Сказал, его хирд ещё не оправился от предыдущего поражения. Правда, нотренойрцы обычно совершали набеги на северные земли Эглинойра — и этой весной получили неожиданно жёсткий отпор от диких племён оттов. Островитяне научились с нами сражаться и больше не были простой добычей. Оставалось надеяться, что это понимал не я один.
И все же Скегги удалось найти сторонников даже на Нотренойре. К нам присоединилось войско на трёх кораблях — те, кому не терпелось снова вдохнуть кровавой пыли. Люди это были ненадёжные и незнакомые, но крутить носом мы не стали. Сейчас каждый топор был на счету.