Владыки бескрайних просторов
Шрифт:
Как и в степи, всюду в горах нас встречали следы гирканского исхода. Только здесь трупы не иссохли под палящим солнцем, а замерзли, и превратились в немые указатели. Снова и снова мне казалось, что сейчас один из таких мертвецов откроет глаза и заговорит, и слова его будут "остановитесь, безумцы, что вам нужно там, на Востоке".
Мы шли узкой тропой вдоль моря, от которого тянуло невыносимым стылым холодом, и налетали настоящие ураганы, приносившие сначала дождь, затем град, а затем и снег.
Этот переход отнял немало жизней, но когда весной мы ступили на равнины Гиркании, которые ваны
Всюду, куда хватало глаз, тянулась зеленая степь. Была весна, и трава и еще не поднялась в полную силу, видно было, что наш валящийся с ног скот очень скоро нагуляет бока. Мы пересекли несколько небольших рек. То там, то здесь встречались перелески.
Гирканцев как будто не было видно, хотя следы их остались на земле.
Через несколько дней вернулись передовые отряды, и рассказали, что видели огромные стада диких быков и лошадей, и еще каких-то тварей, похожих на ослов. Молодые воины отправились на большую охоту, после которой все племя несколько дней пировало свежим мясом.
Мы были столь измотаны годом в пути, который обошелся нам во множество жизней, что тут же приняли решение остановиться. На год, а может быть и навсегда.
То зерно, что не съели зимой, бросили в черную, жирную землю. Стада паслись на сочной, высокой траве. В реках в изобилии водилась рыба. Чуть позже к берегу подошли корабли ванов, что переждали зиму в бухтах у западного берега. Они принесли новости о жестокой войне, которая охватила все западное побережье, и мы радовались, хлопали друг друга по плечам, поздравляя с тем, какое удачное решение приняли, послушав своего вождя.
Посевы только поднялись на три дюйма от земли, когда одному из наших охотничьих отрядов повстречались, наконец, оюзы.
Ты, конечно, знаешь, кто такие оюзы, в тебе самом течет их кровь.
А для нас, хотя мы и прошли уже много лиг по степи, и сами почти стали степняками, это был новый и совершенно незнакомый враг.
Говорят, что первым оюзом, который заговорил с киммерийцем был Сылчак, богатырь и певец, частый гость в шатре хана Гуюка. Тем киммерийцем, к которому он обратился, был Ридерх, названный воин Диармайда, прославленный поединщик. Они никогда не поняли бы друг друга, но у Сылчака был раб, который сносно знал язык ванов, а Ридерх, как и все мы, понемногу освоил ванское наречие за проведенные вместе месяцы.
Ридерх говорил, что Сылчак сразу же начал с угроз, а потом пустился в рассказы о могуществе и жестокости своего покровителя, хана Гуюка. Он сказал, что если пришельцы с Запада не покинут земли, принадлежащие его хану, то "очень скоро степные волки будут играть вашими костями". Позже мы узнали, что оюзы почитают волков, считают их священными животными, что совсем не мешает им охотиться на волков ради теплых шкур и всевозможных амулетов из зубов и когтей.
Ридерх ответил, что если оюзы в самом деле столь могучи, то пусть придут с оружием в руках и докажут это. И что неизвестно, чьи еще кости останутся белеть в степи.
Сылчак выхватил меч и бросился вперед, но Ридерх выбил его из седла и перерезал Сылчаку горло. Два юных воина, сыновья Сылчака, поддались страху, увидев, как быстро чужеземец расправился с их могучим отцом. Они поскакали прочь. Ридерх отрубил Сылчаку голову, и забрал ее с собой, а обезглавленный труп оставил лежать в степи.
Рабы Сылчака, общим числом трое, бросились Ридерху в ноги, умоляя взять их в услужение. Оюзы убьют их мучительной смертью, если они посмеют вернуться.
Ридерх позволил им ехать с собой. Позднее эти люди очень сильно помогли нам, поведав многое об оюзах.
Днем позже сыновья Сылчака, устыдившись своего страха, вернулись за телом отца, которое уже сильно погрызли волки, и отвезли его в родное становище. Говорят Гуюк, когда увидел обезглавленное тело своего певца, от горя вырвал клок волос из бороды и поклялся отомстить страшной местью.
Но Гуюк был хитер.
Через несколько дней приехали послы от оюзов. Они сказали, что их хан не держит зла на чужеземцев, раз Сылчак пал в честном бою один на один. Так решили боги, чтобы чужак оказался сильнее, а значит Ридерх не совершил никакого преступления, кроме глумления над телом. Послы Гуюка потребовали вернуть голову убитого богатыря для достойного захоронения, что бы мать и жены смогли оплакать убитого. Они обещали, что оюзы не станут мстить.
Степь велика и места хватит для всех, говорили оюзы, но надо обсудить условия. Пусть ваш вождь поговорит с нашим ханом. У двух таких славных народов как киммирай и оюзы нет причин для войны.
Не думаю, что Диармайд был столь наивен, что поверил всем посулам оюзов. Но он хотел мира, потому что нас сильно измотал последний переход.
Диармайд взял голову Сылчака, нескольких названных воинов (Ридерха среди них не было) и поехал к оюзам для переговоров.
Но оюзы не чтили неприкосновенность посланников.
Во время пира они захватили киммерийцев в плен, и после этого подвергли ужасным пыткам. С наших людей сдирали кожу, выворачивали им суставы, выкалывали глаза и вырывали языки, вырезали из тела полосы мяса, которые тут же жарили и ели.
Так отомстили оюзы за Сылчака.
Все это мы узнали от пленных оюзов потом.
А сейчас одинокий оюз привел к нашему лагерю коня, нагруженного содранной кожей, и тут же поскакал с такой скоростью, что никто не смог его догнать.
Тогда мы собрались на совет. Раз Диармайд был мертв, мы провозгласили новым вождем Ридерха.
И Ридерх на своем мече поклялся, что не сложит оружия, пока жив хоть один оюз. Мы собрали три сотни самых сильных воинов, взяли самых выносливых коней, и отправились в степь.
Мы все еще не знали, сколь многочисленны наши враги, быть может, это небольшой клан кочевников, а может быть огромная орда, но собирались нанести быстрый удар по становищу, и повернуть обратно.
Я был в том отряде, внук мой.
Мы застали степняков врасплох, многие из них были до безобразия пьяны и не могли сражаться. Тем сильнее была наша ярость. Думаю, в тот день мы перерезали не меньше пяти сотен человек. Мы валили и поджигали шатры, рубили и кололи бегущих, не разбирая, где сильный воин, а где женщины и старики. Жажда мести была столь велика, что мы резали всех без разбора. Даже те из них, кто мог держать в руках оружие, были слишком растеряны и разрознены, и потому сопротивление их было яростным, но обреченным.