Владыки степей
Шрифт:
– Сколько ты хочешь за свою помощь? – спросил сатрап, надеясь это прояснить.
– Ничего не хочу… Это моя месть им за старшего сына, утонувшего на греческом судне, и за младшего, надорвавшегося в их скорняжной мастерской. За изнасилованную внучку, которая утопилась, не снеся позора. Греки нашли насильников и приговорили их к большому штрафу, но разве деньги могут мне ее заменить.
По искаженному болью и гневом лицу старика потекли слезы. Его искренность не вызывала у персидского сатрапа сомнений. Стоявшего перед Солсисом горбуна было очень жалко, зато теперь ему можно было доверять.
Глава десятая
Домоправитель Пасикл доложил о приходе Харелая, и Фанагор отвлекся от тревожных мыслей. Сегодня он опять всю ночь не спал, размышляя, не лучше ли было на самом деле договориться с персидским сатрапом. Но ведь признание власти персов означало, что их бегство из Теоса тоже было ошибкой.
Килон уже докладывал, что, если бы не флотилия Харелая, они вряд ли сдержали персов на протоке. Потому архонт первым делом поблагодарил старого друга за своевременную помощь.
– Благодари гиппарха, который вовремя сообщил о бегстве Икаты. Царь синдов даже не удосужился известить меня о случившемся.
– Да, подвели нас союзники, – согласился уныло Фанагор. – Вчера городской совет решил вывезти всех женщин и детей в лагерь на острове у Ахиллесовой косы.
– Решение верное, – поддержал Харелай. – Уровень воды на протоке начал спадать, так что долго удерживать персов мы там не сможем.
– Но если использовать только наши триаконтеры, все затянется на несколько дней. Надо бы ускорить перевозку людей и грузов.
– Хорошо, половину судов я пришлю немедленно, остальные присоединятся к ним вечером, – пообещал наварх. – А что с обороной города?
– Совет подтвердил решение защищать город, – заявил твердо архонт. – Вначале будем сдерживать врага на городских стенах; станет трудно – отступим в акрополь. Здесь останутся только добровольцы, мужчины, имеющие детей, и рабы, желающие стать свободными.
Харелай считал защиту стен города бессмысленной при таком перевесе сил у противника, но, зная упрямый характер Фанагора, затевать спора не стал. Другое дело оборона акрополя – там высокие каменные стены и запасы продовольствия, которых хватит на пару лет.
– Боюсь, после вчерашней неудачи персы могут попробовать обойти озеро с севера, – сменил он тему разговора.
– Не волнуйся, до наступления зимы там не пройти, – успокоил его Фанагор. – Да и архонт Патрия обещал присматривать за теми местами. Он сейчас ведет переговоры с местными синдами об организации обороны Кепской протоки. У меня к тебе просьба ему помочь, если мы окажемся в осаде.
– Может, тебе лучше все же покинуть город. Диодор не пользуется таким уважением у синдов, как ты, и ему будет сложно руководить обороной протоки.
– А ты на что! – возмутился недовольно архонт. – Твой авторитет не меньше моего, люди тебя знают и верят. Поэтому ты меня и заменишь в случае чего. Я уже отдал необходимые распоряжения казначею, ситоарху и другим городским чиновникам. Мы с тобой часто спорили, иногда даже сорились, но всегда хотели одного – чтобы наш город жил и процветал.
– И все же…
– Да пойми, не могу я покинуть город! Как я буду после этого смотреть людям в глаза. А ты наварх, и твое место на море, которое для нас всегда было последней надеждой на спасение.
– Хорошо! Клянусь сделать все, чтобы наши люди жили! И пусть меня покарают боги, если не сдержу обещания.
– У меня к тебе еще личная просьба, – сказал архонт, обнимая и прощаясь с другом. – Позаботься о моих внуках, если с Килоном что-то случится.
После ухода наварха Фанагор навестил Дионисия, руководившего перевозкой людей и грузов на остров у Ахиллесовой косы. Ситоарха обрадовало обещание Харелая прислать в его распоряжение монеры.
– Тогда мы сегодня закончим с вывозом зерна, а завтра и всех людей перевезем, – пообещал он уверенно.
– А как со скотом? – поинтересовался архонт.
– Большая часть общинного скота уже за Кепской протокой, а вот с частной скотиной хуже. Не спешат люди передавать ее гуртовщикам.
– Поторопи!
Простившись с ситоархом, Фанагор пошел посмотреть, как идут строительные работы. Городской совет, кроме восстановления стен, решил укрепить бревенчатым частоколом и часть пригорода, примыкавшую к порту. Когда архонт туда подошел, там как раз устанавливали ворота.
Только когда совсем стемнело, уставший Фанагор вернулся домой и прилег. Но сон не шел, не давали покоя мысли о судьбе города, который был его детищем. О своей жизни, подходившей к закату. О дочерях: младшей – жене Килона – и старшей, вышедшей замуж за архонта Мермикия и умершей при родах. И о многом другом, что вспоминается в старости, когда не спится.
В конце концов старика сморила усталость, и проснулся он от стука. Кто-то громко колотил в уличную дверь. Потом стук прекратился, и через пару минут в его комнате появился запыхавшийся Пасикл.
– Дорей велел передать, персы под городом, – сообщил домоправитель взволнованно.
– Как!.. Откуда?.. – переспросил Фанагор, начиная торопливо одеваться.
– Прибежавший мальчишка ничего больше не знает.
– Ладно, я к воротам! А ты захвати доспехи и тоже подходи туда.
Город еще спал в предрассветных сумерках, и архонту подумалось, что посыльный что-то напутал. Хотя сотник Дорей, заменявший, находившегося на Змеином острове Килона, паникером никогда не был. Но чем ближе подходил Фанагор к городским воротам, тем яснее становилось: что-то стряслось.
– Более тысячи персидских всадников переправились у селения инапиев на южной протоке и оказались у нас в тылу, – доложил Дорей архонту. – Куда они направятся, к речному поселку, или сюда, пока неясно, поэтому я объявил тревогу. Но людей у нас мало, ведь основные силы находятся с Килоном. Гонца к нему я уже отправил.
– Кто сообщил о персах? – первым делом поинтересовался Фанагор.
– Старейшина Апак.
– Пошли кого-нибудь в Кепы предупредить и уводи людей из пригорода, – распорядился обеспокоенный архонт; старейшине ипапиев можно было доверять.