Власть над непокорным
Шрифт:
— Почему вы сказали той женщине, что у меня каменное сердце и холодный рассудок? — спросила она. — Вы ничего обо мне не знаете.
— Мы должны были убедить ее в вашей жестокости. Кроме того, каждая из женщин может при необходимости стать жестокой.
— Это правда.
— Покойный муж был вам верен?
— Сомневаюсь в этом. Он, должно быть, спутался с ней вскоре после нашей свадьбы.
— Вас это удивляет?
— Ничто, касающееся Бена, больше меня не удивляет, —
— Я слышал подозрительные слухи.
— Вы имеете в виду женщину, с которой он был, когда случился сердечный приступ? Она исчезла, так что о ней ничего не известно.
— То есть скрылась, как корабль-призрак.
Элиза уныло улыбнулась:
— Этих кораблей-призраков была целая флотилия.
— Наверное, вам приходилось очень трудно.
— Мне было жаль его. Возможно, я не была ему хорошей женой, но всегда заботилась о нем, когда она болел.
— Вы любили его по-своему?
— Я никогда не любила Бена, — просто ответила Элиза, задаваясь вопросом, зачем столько всего личного рассказывает этому человеку.
— Это очень интересно.
— Вы тоже считаете, будто я вышла замуж за Бена только ради его денег? Боже, дай мне сил!
— Я не считаю...
— Слушайте, вы сами сказали, что мне наплевать на мнение людей. Вы правы. Мне наплевать и на ваше мнение. Думайте обо мне все, что хотите.
Наступило молчание.
— Извините, — тихо молвил Винсенте.
— Это мне нужно извиниться перед вами, — грустно признала она.
— Я не удивлен, что, после всего произошедшего, ваши нервы на пределе.
— Не нужно меня жалеть. Вам это не идет.
— До чего же вы проницательны! — Снова повисла пауза, затем Винсенте с облегчением сказал: — А вот и горячее блюдо несут.
Официант поставил перед ними говядину под соусом и красное вино, которое Винсенте тут же налил Элизе в бокал.
Внезапно он перешел на итальянский:
— Бен говорил мне, что вы хорошо знаете мой язык.
Элиза ответила ему на том же языке:
— До замужества я училась в Риме на дизайнера, но давно не разговаривала на итальянском.
Винсенте продолжил беседу по-английски:
— Вы скоро снова свободно заговорите на нем. Как долго вы учились в Италии?
— Три месяца.
— Должно быть, все это время мужчины не давали вам прохода.
В его словах было столько лукавства, что она рассмеялась:
— Я флиртовала. А вообще итальянские мужчины — это особый разговор...
— Ни один коренной итальянец не смог бы смотреть на вас без желания стать вашим любовником.
— Возможно, не все стремились к этому.
— Вы хотите сказать, что кто-то
— Ни одному, — солгала она.
— Как скоро вы вышли за Бена после возвращения из Рима?
— Почти сразу же.
— Значит, вы влюбились и, бросив учебу, стали его женой.
— Я уже говорила, что не любила Бена.
— Так зачем тогда вышли за него замуж? — резко спросил Винсенте, внезапно посерьезнев.
— Из-за денег, — пожала плечами Элиза. — Мы уже обсуждали это.
— Я почему-то не верю в это. Должна быть иная причина.
— Синьор Фарнезе, — холодно произнесла она, — прошу вас прекратить расспросы. Моя жизнь вас не касается, и я не намерена обсуждать ее с вами.
— Извините, — быстро сказал он, — я просто пытался поддержать беседу.
— Да? А мне показалось, что вы нанимаете меня на работу.
— Я привык руководить людьми, и эта привычка встревать в их дела прочно засела у меня в мозгу. Простите.
Его слова прозвучали мягко, поэтому Элиза успокоилась. Кроме того, завтра она уже больше не увидит его.
— Чем вы собираетесь заняться? — осведомился он.
— Я еще не знаю. Бен умер внезапно, поэтому у меня не было времени, чтобы подумать об этом.
— Возвращайтесь в Рим вместе со мной.
— Зачем? Бен уже не сможет работать на вас.
— У вас есть квартира в Риме.
— Я могу продать ее через агента, она мне не нужна.
— Устройте себе подобие каникул. Вы посещали фонтан Треви?
— Конечно, — пробормотала она, вспомнив, как проводила время в компании молодого мужчины, уговорившего ее бросить в фонтан монетку, чтобы вернуться в Рим.
После того как Элиза бросила в фонтан монетку, она и тот парень обменялись клятвами в любви и верности. А через месяц девушка уехала из Рима, и больше они никогда не встречались.
— Если поедете со мной, вы воскресите воспоминания.
Она покачала головой.
— Нельзя дважды войти в одну и ту же реку.
— Ваши воспоминания настолько ужасны?
— Возможно.
— Может быть, правда окажется приятнее ваших опасений.
— Это никогда не произойдет!
— Вы уверены? — мрачно спросил он.
— Уверена.
— Может статься, вы и правы, — произнес он настолько пессимистично, что она посмотрела ему в глаза и заметила в них странное выражение, которое тут же исчезло.
— Зачем вы здесь? — тихо поинтересовалась Элиза.