ВЛАСТЬ РЕЖИМА И ЧИНОВНИЧЕСТВО
Шрифт:
Всё остальное производство, как промышленное, так и сельскохозяйственное требовало длительного времени для приобретения опыта рыночной конкуренции, для налаживания соответствующих социальных и политических, этических и культурных отношений и было не в состоянии конкурировать с западными компаниями, их дилерами на внутреннем рынке и даже откровенно разрушалось чиновниками, которым западные компании давали взятки. Поскольку в отечественное неконкурентоспособное производство не шли и доллары, которые попадали на внутренний рынок в качестве второй и главной денежной единицы, постольку это производство приспосабливалось для выживания переходом от товарно-денежных отношений к товарно-товарным, бартерным отношениям.
Таким образом в России сложились две экономики. Одна посредством Москвы и через Москву быстро вовлекалась в западный капиталистический рынок в качестве поставщика сырья и спекулятивных финансовых сверхприбылей, а другая становилась полулегальной, полуфеодальной, предназначенной
Первые признаки кризиса подобной политики проявились к лету 1995 года. Социальные программы, расходы на внутренние войска и на обслуживание внешних долгов осуществлялись за счёт сметного, бюджетного дефицита, и для покрытия расходных статей надо было или признать неизбежность эмиссии и инфляции или срочно отыскивать новые источники валютных поступлений. Для удержания курса рубля и продолжения движения по пути выгодного олигархам и их западным партнёрам российского монетаризма, больше того, для поддержания устойчивости режима диктатуры коммерческого космополитизма как такового тогда уже правительству стало недостаточно даже прямых кредитов под залог доходов от торговли сырьём. В интересах близких к власти свор сверхбогачей правительство срочно разработало и выпустило в обращение на финансовых рынках особо прибыльные ценные бумаги с государственными обязательствами, то есть высокопроцентные ГКО. Гарантии государства опять же предоставлялись под разведанные и неразведанные сырьевые запасы, наличие которых подтверждалось отсутствием возражений против данных бумаг у Международного валютного фонда. Запад устраивали сложившиеся отношения с Россией, постепенное вытеснение её изделий производства из мирового рынка товарно-денежного обмена, и он всячески поощрял продолжение подобных отношений полной поддержкой авантюрной финансовой политики российского руководства.
Усиливающийся шторм мирового финансово-экономического кризиса подхватил корабль российского режима спекулятивно-коммерческого капитализма и понёс на рифы гиперинфляции.
Сначала он изорвал идейные паруса либералов. А затем, постепенно превращаясь в новую Великую Депрессию, ускорил сокрушительный провал проводимой в России под контролем МВФ политики либерального монетаризма.
Первым тревожным знаком для сторонников либерального монетаризма в России стало падение мировых цен на нефть и газ. Падение оказывалось не временным, как рассчитывали тесно связанные с олигархами власти режима, а устойчивым. Уже к весне 1998 года рыночная стоимость барреля нефти упала в три раза по сравнению с весной предыдущего, 1997 года. Бывшие очень прибыльными, нефтяные и газовые компании превращались в едва рентабельные, и их близкие к кругам исполнительной власти хозяева обратились к правительству за помощью. Но у правительства самого рухнул бюджет, исчезли средства на обслуживание внешнего долга. Грандиозный дефолт, отказ правительства от обязательств по своим ценным бумагам, провозглашённый назначенным вместо Черномырдина председателем правительства Кириенко 17 августа, взорвал российский монетаризм, точно воздушный шар. Зашатались все основания режима, рухнула банковская система, стремительно полетело вниз влияние олигархов и связанных с ними крупных бюрократов. Обнажился опасный для режима кризис власти, который проявился на начальном этапе в резком ослаблении позиций Президента и его администрации при одновременном нарастании влияния коммунистической Государственной Думы.
Президент впервые начисто проиграл борьбу с думской оппозицией. Уйдя в тень, он исподволь принялся срочно укреплять чиновно-полицейские учреждения исполнительной власти, преобразовывать силу и право оружия в основной довод в политической борьбе. Исполнительная власть поневоле ослабляла свою опору на идеологический либерализм, на интересы сторонников коммерческого космополитизма, на Международный валютный фонд и политику монетаризма. Сложившаяся чрезмерная зависимость страны от импорта товаров в этих обстоятельствах быстрого расходования валютных запасов и исчерпания доверия мировых финансовых институтов поставила режим на грань политической катастрофы. Его главные клики у власти оказались напуганными грядущим бунтом населения и вынужденными срочно выискивать средства для перехода к политике восстановления внутреннего производства и к новой финансовой политике.
Паническое бегство долларов из России, обвал фондового рынка, кризис отраслей, связанных с добычей и первичной переработкой нефти и газа, бюджетный кризис обнажили острую нехватку оборотных финансовых средств, то есть рублёвой массы. Хозяйственники в голос потребовали эмиссии, как непременного условия оживления производства. Рост социального напряжения по всей стране тоже во многом оказался обусловленным отсутствием достаточных рублёвых фондов для осуществления выплат зарплат и пособий. Перед правительством Примакова вопрос встал уже не об удержании курса рубля, и тем самым сохранении рублёвых состояний тех, кого режим обогатил и кто стал в нём кровно заинтересован, а о спасении финансовой основы рыночных
Но сможет ли новое правительство осуществлять плавный, управляемый поворот к денежной эмиссии и подъёму производства? Нет. И по объективным причинам, по причинам необратимых изменений, какие произошли в сознании большинства городского населения и в хозяйственных отношениях. Буржуазно-рыночные преобразования прочно укоренились в стране. Складывается не только рынок финансов, товаров, но постепенно набирает обороты и рынок самых разных идей, в том числе и идей социально-идеологических, концептуально-политических, рынок талантов, в том числе и талантов в области политики, разработки политических технологий. И это главное достижение последних лет, главный враг нынешнего режима и его попыток посредством укрепления учреждений чиновно-полицейского тоталитаризма управлять экономикой, финансами и политическими событиями сверху.
Режим всё глубже погружается в трясину болота неразрешимых противоречий. В финансовой области это проявляется самым показательным образом. С одной стороны, без денежной эмиссии уже не решить ни одной из насущных и сиюминутных задач экономики и политики. А с другой стороны, доверие к исполнительной власти настолько подорвано за время господства абсолютной диктатуры коммерческого космополитизма, что получатели эмиссионных денег сразу же побегут к обменным пунктам, станут всеми путями обменивать их на иностранную валюту, подстёгивая и падение курса рубля и инфляцию. А инфляция, обесценивание денег на руках населения и в хозяйственном обороте опять вызовут потребность в новых эмиссионных рублях, которые опять же будут обмениваться на валюту, раскручивая гиперинфляцию. Никакими призывами правительства к населению и к субъектам экономической деятельности, никакими мерами создания всяческих чиновных препятствий паническим настроениям, остановить развитие обусловленных рыночными законами процессов невозможно. Рыночного политического доверия населения к способности существующего режима создавать действенную власть для блага страны больше нет. Ибо нет больше доверия к идеологическому насилию гуманитарного либерализма, к разработанной на его основе конституции и ко всему господствующему классу.
Инфляцию порождает в первую очередь именно потеря доверия подавляющего большинства населения к политической стратегии построения полностью либерального, космополитического по отношению к миру гражданственного общества. Даже правительство Примакова-Маслюкова, объявив стратегический поворот в экономических задачах на спасение промышленного и сельскохозяйственного производства, не в состоянии больше заниматься долгосрочными программами развития на основе господствующего идеологического насилия, под обслуживание которого появилась нынешняя конституция и возникло соответствующее устройство власти. То есть сама конституция становится препятствием в борьбе с инфляцией, идеологический либерализм становится препятствием в борьбе с инфляцией и спасением производительных сил страны.
Инфляция есть финансовая болезнь, внутренне присущая режимам диктата коммерческого космополитизма, о чём свидетельствует вся мировая история. И болезнь эта неизлечимая в условиях господства такого режима.
Пока на политический рынок России не прорвётся совершенно новая политическая стратегия, совершенно новая мировоззренческая философия, предлагающая новое целеполагание общественному и государственному развитию, пока не возникнет политической силы по воплощению этой стратегии в жизнь, до тех пор любая эмиссия не может стать вполне управляемой без большого притока нефтедолларов. И без опоры на нефтедоллары всякая программа правительства, даже краткосрочная и тактическая, будет объективно невыполнимой, будет поощрять инфляцию и гиперинфляцию.
Подтверждением этому оказывается постоянный провал всех попыток власти привлечь инвестиции в производство. Ибо такие инвестиции в корне отличаются от спекулятивных коммерческих инвестиций тем, что их окупаемость требует несколько лет устойчивой работы предприятий. Если ставится задача произвести усовершенствование промышленных предприятий с привлечением самых современных технологий, для закупки которых нужна валюта, то инвесторы должны быть уверены в стратегической конкурентоспособности продукции на мировых рынках. А создавать конкурентоспособные изделия нельзя без высокого уровня социальной культуры производства, без надёжности долгосрочного управления страной со стороны центральной власти, немыслимого без доверия к власти большинства населения. В состоянии ли отвечать соответствующим требованиям инвесторов нынешний режим, который доказал полную беспомощность в управлении социальными отношениями, не имеет сколь-нибудь осмысленного видения социально-политического развития России, только и делает, что подстраивается под давление текущих обстоятельств? Разумеется, нет. Поэтому и на серьёзные инвестиционные капиталовложения в производство при нынешнем режиме рассчитывать не только наивно, но и просто смешно.