Властители льдов
Шрифт:
– Досточтимый страж, – чуть склонив голову в поклоне, предназначенном показать лишь мое уважение к стражнику, а не то, что мы различны в рангах, заговорила я.
Привлечь внимание стражника оказалось не сложно, поскольку момент, чтобы заговорить, я подобрала весьма подобающий. Мужчина, изрядно раскрасневшийся от длительного спора и переполняющих его эмоций, как раз делал глубокий вздох, готовясь к продолжительной тираде. Услышав обращение, он тут же повернулся ко мне. В глазах его разрасталась настоящая буря из гнева и алчности. И он уже был готов «послать» куда подальше того, кто посмел вмешаться в разгорающийся спор. Но, увидев особенности плетения косы на моей голове, с шумом выдохнул и склонил голову в ответном, чуть более глубоком поклоне.
– Чем могу я помочь досточтимому воину Ю Хэ? – спросил он.
Но стоило его устам произнести название «моего» монастыря, как по толпе волнами начал расходиться шепот. А люди, толпящиеся вокруг, стали непроизвольно пятиться, образуя вокруг меня достаточное пространство.
Если о монахах Дао Хэ рассказывали сказки – их боялись, не понимали, почитали как людей, отмеченных Богом, – то не найдется человека в Аире, который мог бы сказать, что видел даосца вживую, свободно путешествующего по стране (конечно, мы покидали монастырь, но об этом никто и никогда не знал), то воспитанников и монахов Ю Хэ видели многие. Их тоже почитали, боялись и уважали, не только за мастерство, но и за то, кому принадлежали эти воины. Иногда казалось, что лишь за это…
– Я прибыл в Каишим по велению Императора, – хрипло заговорила я. – Вот мои документы, – протянула я свиток стражнику.
Тот в свою очередь положил ладони на него и опустил голову.
– Я не могу так оскорбить вас. Проезжайте, – скупо сказал он.
В случае со мной не было ни препирательств, ни попыток вымогательства, ни даже доскональной проверки документов. И тому было множество причин, но самой главной из них была та, что лишь человек, решивший свести счеты с жизнью, станет представляться «Собственностью Императора», не являясь таковой. Наказание за подобный обман в Аире было одно: смерть. С подобным не шутили и даже не столько из-за боязни наказания физической расправы, сколько из-за страха оскорбить имя Императора. Людям, представлявшимся посланниками или слугами Императора, полагалось верить на слово. Конечно, это было никем не установленное правило, но ему следовали свято и неукоснительно. Потому беспрепятственно пройдя Врата Востока, не тратя более времени даром, я направила свое упрямое животное к дворцу. В то же время я старалась украдкой рассмотреть город, что воспевали в своих песнях тысячелетиями певцы и поэты Аира. Каишим захватывал и покорял с первого взгляда. Широкие улицы, мощенные каменной брусчаткой, причудливые дома с многоярусными изогнутыми крышами в окружении цветущих плодовых деревьев и изящно остриженных кустарников. Нежный, едва уловимый аромат цветов окутывал каждого жителя этого города невидимым шлейфом, яркое солнце, отражаясь от красных крыш домов, подсвечивало город розовыми тонами. Перед каждым домиком располагался небольшой фонтан или пруд, ведь вода для жителей Аира, как, впрочем, и любая другая стихия, несла в себе особое значение. Считалось, что вода – это символ смирения и продолжения жизни, а также, что именно вода очищает от мирских грехов, примиряя каждого человека с внутренним «Я». Не знаю, помнили ли жители Каишим, олицетворением чего является пруд или фонтан перед родным домом, но мне бы хотелось в это верить.
Жители Каишим отличались от подавляющего населения Аира. Во всяком случае, того населения, что встречалось мне за время моего путешествия. Первое, что бросалось в глаза: среди встречаемых мной жителей не было бедняков. Не потому, что у горожан висели толстые кошели с золотом на поясах, вовсе нет, но каждый из встреченных мною был опрятно и чисто одет. Даже если кимоно кого-либо не отличалось дороговизной, то цвет пояса на нем говорил о принадлежности к той или иной школе мастеров. Каждый, будь то мужчина или женщина, старался держаться с достоинством и согласно своему общественному статусу. Все это было настолько натянутым и неестественным, что походило на неожиданно ожившие иллюстрации из книги о подобающем поведении для младших учеников. Но мне также удалось заметить, сколь много стражников оказалось за стенами города. Хоть их темные одежды и должны были быть незаметны, но вместо этого делали их невероятно выделяющимися из общего числа граждан. Сперва я подумала, что это должно быть нормальным для Каишим, все же столица, город, в котором живет Император, но заметив реакцию местных жителей: стоило им ненароком столкнуться с представителями правопорядка, как каждый из них старался как можно быстрее выскользнуть из поля зрения стражей – мне стало ясно, что меры такой повышенной безопасности чужды для Каишим и неприятны горожанам.
В это время очередная пара блюстителей порядка уверенным шагом приближалась ко мне.
– Просим простить нас, – легкий поклон, обозначающий лишь формальную вежливость. – Но мы хотели бы увидеть ваши документы, – заговорил один из стражников, облаченный в черный кожаный доспех и особый головной убор, что толстым кожаным ремешком опоясывал его шею.
– Конечно, – лишь легкий кивок головы, который не остается незамеченным для стражников. Достав недавно убранный в сумку свиток, протягиваю страже так, чтобы в первую очередь бросалась в глаза печать Ю Хэ.
Оба стражника, заметив печать, протягивают ладони к свитку и кланяются уже куда более почтительно.
– Господин нуждается в сопровождении? – спрашивает второй стражник, на вид кажущийся совсем мальчишкой. Хотя я и сама со стороны кажусь едва ли не подростком.
Отказываться было бы невежливо, соглашаться не хотелось, но, как и всегда, приходится делать то, что необходимо, а не то, что хочется.
– Благодарю, – ответила я, понукая ослика ехать вперед. Стражники молчаливыми тенями последовали за мной.
Для того, чтобы достичь дворца, нам потребовалось около полуторачасовой прогулки под палящим полуденным солнцем. Но мои сопровождающие не выказывали никакого нетерпения или же неуважения в те особенные моменты, когда непокорный осел вновь начинал позорить меня с удвоенным рвением. Самым неприятным было даже не его упрямство, к этому я привыкла, но вот нагадить посреди центральной улицы, ведущей к дворцу Императора Солнца, было уже перебором! Благо мои провожатые не растерялись, и один из них тут же метнулся в ближайшую лавку, давая распоряжения ее хозяину об уборке испражнений, оставленных собственностью Императорской Собственности… По-моему, хозяин лавки даже обрадовался оказанной ему чести.
Тем не менее нам все же удалось достичь ворот, огораживающих Дворец Солнца от окружающего его со всех сторон Каишим.
Территорию дворца окружала огромная каменная стена, по периметру которой на небольших выступах дежурили часовые. Кроме этого, стража находилась и у самих врат, и, в отличие от городских стражников, эти были самыми настоящими выпускниками Ю Хэ. Стало быть, поблажек из-за моего статуса ждать не приходилось, а вот тщательнейшей проверки было не миновать. Стражники Императорской Семьи были облачены в одежду традиционных цветов Дома Солнца. Поверх темно-синего кимоно был надет кожаный доспех из черной кожи, отделанный золотой инкрустацией. Тонкой вязью сливались символы, выведенные на нем: «Отвага», «Верность», «Честь», «Забвение». Последний символ имел не совсем такое значение, он больше подразумевал отказ от всего мирского во благо Императора, во имя услужения ему. У воинов Ю Хэ не было семьи, не имели они права и на то, чтобы иметь свой собственный дом. Их жизнь – это вечное услужение Семье Господина, когда же воин Ю Хэ состарится до такой степени, что не сможет удержать меч, у него будет два пути: вернуться к истокам и обучать подрастающее поколение, либо же погибнуть в ритуальном поединке, исход которого заранее известен каждому.
На головах воины Ю Хэ носили не совсем обычные шлемы, они так же были конической формы, как и у городских стражников, вот только у их основания крепились длинные хвосты из темно-синего и золотого ворса. Зрелище показалось мне столь необычным, сколь и смешным. Надеюсь, мне не придется облачаться в их форму. Мало мне того, что их необычную косу приходится часами выплетать, так еще и эту штуку на голову водружать. Как говорил Сэ’Паи, что обучал нас воинскому искусству: «Если тебе попали по голове, значит, не так уж она была тебе нужна». Его эта шутка всегда веселила, чего нельзя было сказать о нас.
Ловко соскочив с ослика и достав сопроводительный документ из мешка, я направилась в сторону стражников. Уважительно поклонившись, протянула свиток тому, кто, судя по возрасту и выправке, был старшим из тех, кто стоял у входа во дворец.
– Послушник Ю Хэ, Дэй Ли, – просипела я, борясь с болью в горле, – прибыл во Дворец Императора Солнца по его на то изволению.
Воин смерил меня прохладным, ничего не выражающим взглядом. Я выпрямилась и склонилась вновь, повторяя заранее приготовленную фразу. И вновь ответа не последовало. Когда же церемониал повторился в третий раз, стражник принял мой свиток, подержал его в руках и отдал обратно.