Влюбись за неделю
Шрифт:
– И вы сделали вывод, что я не Шарлотта. И все остальные выводы, о которых говорили вчера: не мистификация, не клонирование, не… что там было еще? Знаете, я все не могла понять, приснилось мне или нет ваше «мисс не-Блер». До той самой клумбы с флоксами, возле которой нас настиг момент истины.
– О том, что вы не мисс Блер, я сделал вывод гораздо раньше. Но да, тогда окончательно подтвердилась ошибочность идеи с мистификациями любого рода.
Я покачала головой.
– Зря я так боялась вам открыться. Теперь понимаю. Простите.
– Уже неважно, – он поднялся. – Пойдемте, пора, если вы еще не раздумали посетить лекцию, в которой поймете разве что предлоги.
– Это
– Еще один момент, на котором вы зациклились и который меня, признаюсь, интересует. Давайте вернемся к нему в более подходящее время и в более подходящем месте. Уж точно не в Академии.
«И если успеем», – я не стала озвучивать эту мысль. Насколько уже узнала Дугала, такое возражение лишь подстегнуло бы его. Устроил бы сеанс копания в моем прошлом при первом же удобном случае. А я совсем не была уверена, что готова рассказывать… ему. С Сабеллой было проще: все-таки есть «чисто женские» темы. Но и ей я не рассказала всего, да она и не спрашивала. Только о последнем…
Но все же, почему Сабелла ему не сказала – о проклятии, оставшейся неделе, обо всем? ?аз уж молчать и скрывать правду было ошибкой? Ведь она понимала, не могла не понимать, как ее сын отнесется к такой информации… или к тому, что о ней умолчали.
При Сабелле я спрашивать не рискнула, но сейчас любопытство победило.
– Все просто, она не могла, – Дугал на бегу раздраженно дернул плечом.
– Могли – вы. Могла мисс Блер, если бы нашла способ как-то со мной пообщаться. Больше – никто. Проклятия не терпят постороннего вмешательства. Как правило, последствия такого вмешательства крайне печальны для всех. Моя мать сделала все, что мог – имел право – сделать человек, не связанный с проклятием напрямую. Она, к счастью, достаточно умна и знает, когда нужно остановиться и положиться на судьбу. К тому же она была уверена, что я и без посторонней помощи узнаю главное, что вы – не мисс Блер. ? после такого дивного открытия при моем характере, который ей отлично известен, до всей правды останется пара шагов.
И снова помчался сломя голову, словно намекая, что отвечать на это – не нужно.
Забег от кафедры к лекционному залу напоминал вчерашний. По-видимому, Дугал просто не умел передвигаться с нормальной человеческой скоростью, когда его что-то беспокоит или сильно занимает. Но сегодня он хотя бы иногда притормаживал, дожидаясь меня. В основном, когда хотел что-то сказать.
– Кстати, пока идем, прислушайтесь к ощущениям. На кафедрах и в кабинетах защита плотнее, в коридорах – менее надежна, там почти нечего охранять. Купол любого рода и любой насыщенности могут поддерживать непосредственно маги, но человеческие ресурсы дороги, тем более на постоянной основе. Поэтому обычно магию поддерживают артефакты. У Академии довольно мощная материальная и магическая база, в этом Маскелайн не откажешь, да и само место – из тех, что пропитаны силой, поэтому с насыщенностью чар здесь все обстоит более чем хорошо.
Прислушаться к ощущениям? Вроде бы все как всегда.
– А что я должна почувствовать? хотя бы примерно?
– На этот вопрос можете ответить только вы сами. Вам досталось тело, способное чувствовать, усваивать и преобразовывать магическую энергию. Ваш прежний опыт не дает ничего даже отдаленно похожего, а человеческий мозг устроен таким образом, что пытается ко всему новому и непонятному подобрать знакомые аналоги. Какие именно? Прислушайтесь к себе, и поймете. Вы физически ощущаете магические вибрации, источники с сильной или слабой магией, разницу между ними. И, разумеется, опасность любого рода. Защитный купол – это надежность, с одной стороны – когда он, подпитанный вашей собственной магией, оберегает дом, к примеру. И опасность – с другой.
– Но я ничего такого не замечала! Ничего особенного, ни разу за все эти дни.
– Скорее всего, вам просто было не до того. Слишком много новой информации, шок, напряжение, нервы…
Он вдруг остановился, замолчал, не договорив. Резко вскинул руку, останавливая меня. Спросил напряженно:
– И сейчас ничего не чувствуете?
Ничего я не чувствовала! Абсолютно. Мое-Шарлоттино тело ощущало себя ровно так же, как и всегда. А вот внешний мир…
То самое завывание то ли ветра, то ли нет, которое удивило меня сразу после появления в академии. Оно стало громче и отчетливей. По-моему, заходило в инфразвук: от низких, едва слышных нот пробирало до костей и накрывало безотчетной паникой.
– Ничего я не чувствую, – раздраженно отозвалась я в ответ на вопросительно-ожидающий взгляд Дугала. – Я даже сосредоточиться на своих ощущениях не могу! Что это за вой, можете мне сказать?! В подвалах Академии держат свору адских гончих?
– Вы чувствуете, - резко возразил он.
– Именно это. Такие звуки иногда вызывает направленное воздействие на ритуальные камни. Но сейчас… Слишком мощный поток силы с другой стороны.
– Ритуальные камни?
– переспросила я.
– Не помню никаких камней там, куда я перенеслась. Только много свечей и какие-то знаки на полу.
– Пол, - коротко объяснил Дугал.
– Оникс, яшма или нефрит, в зависимости от направленности ритуала. Иногда – обсидиан. Ощущение, что сейчас – все сразу. Что-то не так.
– Он вдруг схватил меня за руку. – Надо выяснить, что происходит.
– Разве нет никого, кто… – но Дугал уже сорвался с места.
– Стойте же! Почему вы? Где охрана?!
– Купол! Артефакты! Это и есть охрана! Держитесь, сосредоточьтесь.
Меня дернуло и… А-А-А! Это то самое – «размажет»? Едва не раскатало тонким слоем. Жуткое и неожиданное ощущение, что тебя зажали между двумя прессами. Но мы уже стояли в совсем другом коридоре. И теперь я точно почувствовала этот чертов купол! Дыхание сбивалось, ноги подгибались от слабости.
Вот уж для слабости сейчас точно не время!
Наверное, включились рефлексы, та самая память тела. От макушки к ногам прошла горячая, почти обжигающая волна – и меня наполнили бодрость и сила. Дугал взглянул искоса, хмыкнул:
– Отлично. Держитесь рядом, вперед не лезьте.
Я и не подумала бы! Здесь гул был сильным и мощным, звучал тревожной, ужасающей симфонией. Как орган в церкви, на котором играют что-то совсем не подходящее, какой-нибудь тяжелый рок. Только от рока мне никогда не было так страшно. «Волосы встали дыбом от ужаса» сразу показалось не таким уж фигуральным выражением. Где мы – можно было и не спрашивать. Я узнала подземелья Академии. Те самые, по которым вела меня Шарлотта той злополучной ночью. И не только тогда. Где-то здесь и та самая лаборатория, в которой я единственный раз в своей жизни наблюдала практическую алхимию… и самонадеянную попытку совместить ее со стихосложением.
Теперь Дугал не бежал. Шел медленно, настороженно, словно прислушиваясь – хотя я не понимала, что еще можно услышать в этой оглушающей ро?-симфонии. Разве что… стоило задаться этим вопросом, как мне почудились голоса, тихие, словно доносящиеся издалека. Безэмоциональные, совсем как у Шарлотты. И пугающие – очень пугающие. Пробирающие до мороза по коже, до зубной боли.
Дугал остановился, в то же мгновение впереди распахнулась дверь, и в коридор выскочила студентка. Курс второй-третий, пожалуй. Что она здесь делает?! Осмотрелась с диким видом, взвизгнула: