Влюбиться до чёртиков
Шрифт:
Людмилу знали с рождения и любили в деревне. Её нашли внутри церкви у алтаря, лежащую ровно на спине со скрещёнными руками на груди, красивую, с любящей улыбкой на лице.
– Как живая! – отметили все.
Похоронили её по языческим обычаям. А тушу отца Никифора на следующий день забрали в Рязань священнослужители.
Эту пренеприятную историю не любили вспоминать.
– А где же дитя? Ведь даже если бы он сгорел в костре, должны остаться косточки, а их нет! – шептались жители деревни.
– Не было никакого дитя! – говорили
– Был ребёнок! Сатана с собой забрал! – утверждали третьи.
А церковь более не работала. Восстанавливать жители её не стали, а священнослужители наотрез отказывались ехать, даже по назначению.
Дурная слава с тех времён у этой деревушки с упавшим куполом. А в народе, как всегда, не переставая, ходили страшные байки.
– Эта церковь – врата в иной мир! – пугали друг друга люди.
Правда ли, что говорят, сейчас не узнать. Одно ясно: любовь часто приносит боль и страдание. И не всегда любовные истории, сказки с хорошим концом.
1
12 ч дня, город Москва. Спортивный комплекс Олимпийский. Чемпионат России по боксу, финал.
Ринг -анонсер, громко, эмоционально представлял бойцов, перечисляя их регалии:
– Синий угол: боец в белых перчатках Ярослав Конкин.
– Красный угол: боец в синих перчатках Арсений Батурин!
С акцентом на фамилии, хриплый голос известил о начале третьего раунда.
– Бокс!
Два крепких и сухих бойца полу -тяжёлого веса встали в стойку друг против друга в центре ринга. С переменным успехом прошли два раунда. Бой был плотным. Удары сыпались, как барабанная дробь. Такие зарубы нравятся зрителям, которые бурно поддерживали спортсменов.
– Ярослав! Ярослав! – кричали фанаты Конкина.
– Арсений! Батурин, вперёд! – подгоняла группа поддержки другого боксёра.
Оба спортсмена, Конкин и Батурин, шли без поражений. Сегодня решалось, кто из них поедет на чемпионат мира в Париж. Ярослав работал на контратаках, Батурин вёл бой агрессивно. Локти прижаты у того и другого плотно к торсу, перчатки прикрывают подбородки. Никто не хочет рисковать, цена ошибки велика. Можно утверждать, что градус нервозности в зале повышен до предела.
Батурин, вытягивая левую руку вперёд, работает джебом, пользуясь длиною рук. Влево, вправо, джеб за джебом, локти принимают тяжёлые акцентированные удары, защищая от поражения жизненно важные органы. Как два шахматиста, двигаются бойцы по рингу.
Темно – русые, почти чёрные волнистые волосы Батурина намокли и липли ко лбу, мешая концентрироваться. Тренер Сергей Степанович не раз делал ему замечание: «Постриги свои локоны! Как девушка, волосы уши закрывают, не слышишь команды!», но Арсений красавчик, двадцать один год, девушки от него без ума, любят играться с его шелковистыми волосами.
– Тук! Тук! – Конкин выкинул прямой правой, присел и, вкладываясь в удар, нанёс апперкот, откинул сопернику голову назад. Секундное замешательство привело к ослаблению защиты торса. Удар пробил печень, не зря Конкин имел все победы нокаутами.
Арсений прижался в угол, загудело в ушах. Закрывшись глухо перчатками, он с трудом пережил натиск. Злость спортсмена – лидера придала Батурину силы. Джеб, прямой, свинг размашистый слева, справа, и Конкин отступил.
Зал утих в ожидании конца боя. Никто не знал, кому отдать предпочтение, доминанта не было. Перчатки шлёпали по мокрому телу. Ярослав решил взять инициативу, серией ударов отогнал от себя Арсения, заняв центр ринга.
– Тук! Тук! – два удара серией заставили Батурина опустить левую руку, и правой боковой с разворота зашёл ему в грудь. В глазах помутнело, появилась тошнота. Арсений на лёгких ногах челноком ушёл вправо, разворачивая соперника.
Ударили молотки, отсчитывая последние десять секунд. Фанаты Конкина заревели, подталкивая его в атаку. Они видели, что преимущество на стороне ихнего бойца. Ноги у Батурина заплясали лапшой.
– Что со мной? – Лука не мог понять свои ощущения, силы таяли, как снег на ладони. Испуг пробежал мурашками по телу, проиграть нет возможности. Так и не поймав твердо ноги, собрав волю в кулак, сделал глубокий вдох, присел и почти в прыжке ударил Конкина слева снизу и следом закрутил сверху справа воткнул боковой.
Что было дальше, он помнил мутно.
– Раз! Два! Три! – отсчитывал рефери, стоя над распростёртым на спине Ярославом Конкиным.
– Нокаут! – перекрестил он ладони, звонко зазвенел молоток по тарелке, извещая всех о конце боя.
Арсений Батурин не помнил, как его обнимали тренер, друзья. Кто-то кричал поздравления. Зал взорвался и не мог остановиться в овациях. Его приветствовали как победителя.
– Арсений, сынок, что с тобой? Тебе плохо? Ты бледный! – Сергей Степанович заметил, что с его учеником происходит неладное, взял за руку.
– Тошнит, – прошептал сухими губами Арсений, опираясь на тренера. Сделал пару шагов с ринга и провалился в темноту, не чувствуя своего тела.
2
Батурин Андрей Дмитриевич, сорокапятилетний преуспевающий бизнесмен, по делам своей фирмы находился во Франции, когда на его телефон поступил звонок от Сергея Степановича, тренера его сына Арсения.
Он старался присутствовать на соревнованиях, где выступал младший Батурин, но новые западные санкции внесли коррективы в его планы. Пришлось срочно вылететь в Париж.
Радостный, он взял телефон в руки.
– Извините, коллеги, – обратился Андрей Дмитриевич к партнёрам, с которыми вёл переговоры в одном из самых дорогих ресторанов, – сын сегодня в финале Чемпионата России выступает!
– Да! Да, конечно! – одобрительно закивали те, кто понимал по-русски, переводили французским друзьям.
– Сергей Степанович, здравствуйте! – нотки тревоги проскользнули в голосе Андрея Дмитриевича. – Почему сын сам не звонит? Арсений проиграл? – спросил он тихо у тренера