Влюбиться в эльфа и остаться в живых

Талал Александр

Заглушая шум редких автомобилей, со спины нарастал гул мотоциклетного хора. Рев «Харлеев», «Сузуки» и «Уралов» приобрел стереоэффект, когда впереди показалась еще одна команда байкеров, двигавшаяся ему навстречу прямо по тротуару. Женя заторопился к стеклянным дверям, но не успел сделать и нескольких шагов, как Паша собственной персоной перерезал ему путь. Его преданная ватага опоясала их двойным кольцом, наматывая дезориентирующие круги в разных направлениях, внешнее кольцо по часовой стрелке, внутреннее – против. Где-то в глубинах Московского метрополитена сложное сочетание проемов, щелей и прибывающих поездов создало сквозняк, и все четыре двери с воем приоткрылись; поток воздуха взъерошил разбойничью Пашину бороду,

когда тот что-то прокричал. Женя показал пальцем на ухо и пожал плечами. По знаку предводителя мотоциклы остановились, моторы заглохли.

– Привет, говорю, Женек, – Паша мотнул головой в сторону капота своего рысака. – Садись, прокатимся.

Панорамный коллаж из брутальных небритых лиц угрюмо телеграфировал Жене, что дискутировать не получится. Он тянул время, разглядывая значок на могучей Пашиной груди: «Ночные Волки. Красносельское подразделение».

– Куда это мы прокатимся?

Вместо ответа Паша потянулся к нему мясистой лапой, ухватил за ворот пуловера сосисочными пальцами и потянул книзу вместе с футболкой. Женя решил, что сейчас его снова будут бить, однако Паша бить не торопился. Изучив зачем-то Женину шею, он отпустил пуловер, поправил его и даже похлопал Женю по груди почти по-дружески. Хотя они только что поздоровались, в его глазах Женя увидел прощание, словно он только что вытянул жребий идти через минное поле, а Паша его жалел, сурово, по-мужски, но вместо него идти не собирался. Пашины манипуляции с одеждой вызвали у него бредовое предположение, что ему будут рубить голову. Ассоциативный ряд свел вместе понятия «Принц – Средневековье», «шея – гильотина».

– Скажи лучше сразу, – попросил Паша, – где она. Лучше для всех будет. Меня повысят, тебя простят. Возможно.

– Кто – где? – не понял Женя.

– Штука.

– Какая штука?

– Понятно. Тогда поехали. Допрашивать – не мой конек. Мой конек у меня между ног, – Паша пару раз внушительно рыкнул мотоциклом. Байкеры сдержанно поржали. Компания с коктейлями не обращала на них никакого внимания. На расстоянии мужчина с проездными вытряхивал табак из трех трофейных бычков на дорогую визитную карточку, чтобы изготовить из нее самокрутку.

– Держись крепче, – Паша показал ему на ручки по бокам, когда Женя устроился поудобнее. Байкеры терпеливо ждали и почти не смеялись, пока он взбирался на высокое сиденье, взбирался нарочито долго и неуклюже. Он знал Пашины привычки и тоже терпеливо ждал.

Они проехали один светофор, затем другой. Паша держался в центре стаи, между двумя колоннами братьев по средству передвижения. На третьем светофоре произошло то, что Женя наблюдал не один раз и на что рассчитывал. Когда загорелся желтый свет, байкеры замедлили ход, и только Паша поддал газу, вырвался вперед и проскочил уже на красный. За перекрестком он небрежно притормозил, дожидаясь своих. Он не оборачивался назад; лидеру не нужно убеждаться, следуют ли за ним приверженцы, иначе какой же он лидер? Упершись ладонями в сиденье перед собой, Женя оттолкнулся и соскользнул с мотоцикла, перемахнув через заднее колесо.

«Харлей» подпрыгнул, и Паша сразу обнаружил пропажу. Но пока он метался между соблазном пуститься в погоню в одиночку и инстинктом не отбиваться от коллектива, этих считаных секунд Жене хватило, чтобы нырнуть в переулок и скрыться из вида.

Когда он выбежал в большой просторный двор, огороженный домами с четырех сторон, его уже нагоняли. Разнобой раскатистых завываний мотоциклетных глоток наполнил замкнутое пространство; звуки рикошетили от стен гулкого дворового колодца и беспорядочно метались. Казалось, что количество преследователей утроилось, и они повсюду.

Перескочив низенький веселого цвета заборчик, Женя рванул напрямик, через центр двора, испещренный детскими горками, качелями, турниками и брусьями и вкопанными в землю автомобильными шинами. Не сговариваясь, байкеры разделились на

две группы и помчались в объезд. Двое отставших нашли проем в заборчике и взяли курс на Женю по его же траектории. Один не успел вырулить между шинами; мотоцикл подскочил в воздух, сбрасывая наездника банданой вперед, и боком проехался по газону. Вильнув в сторону от второго, на «Урале», в допотопном шлеме и летных очках, который почти схватил его за ворот, Женя вскочил на сиденье качелей. «Урал» по инерции промчался дальше, а качели, мотнувшись вперед, вернули Женю на то же место, и он припустил в обратном направлении, оставив всех позади. Сбитый с толку Жениным маневром, владелец «Урала» попытался развернуться, но въехал в детскую песочницу и увяз. С третьего этажа уже кричали про безобразие и про «людям на работу», а на шестом возмущенно кивали целой семьей, соглашаясь с соседями с третьего.

Не добежав до арки, через которую попал сюда, Женя резко свернул в сторону, вскарабкался на хлипкие дощатые ворота с приржавевшим к засову замком и оказался на крыше первого в ряду гаражей-ракушек соседнего двора. Он обернулся. Паша занял позицию внизу, отсекая дорогу назад; он явно не оценил Женину хитрость, и теперь при поимке Жене грозила хорошая взбучка вдобавок к тому, что грозило ему позже. Пашина команда шеренгой покидала двор; скоро его будут встречать по ту сторону. Их рокот цеплялся за дома и асфальт, отказываясь ретироваться, но вынужденно волочился за ними по улице, как вереница консервных банок за свадебным кортежем.

Стараясь не смотреть вниз, Женя побежал по крышам, подальше от края, поближе к кирпичной стене жилого дома, гремя листовым железом. Ему повезло: гаражи располагались вплотную друг к другу; даже небольшой зазор в полметра парализовал бы его. Когда Пашины «волки» нашли въезд во двор, Женя уже карабкался вниз по примостившемуся к последнему гаражу тополю, по-медвежьи вцепившись в ствол руками и ногами и обдирая ладони. Преследователи были еще далеко, а рядом, в проеме между домами, мелькали машины на центральной улице. Он устремился туда.

По центру проспект рассекал бетонный барьер в качестве разделительной полосы. Пересечь улицу преследователи не смогут, даже если вырвутся на проезжую часть поперек движения, для этого им придется проехать лишних двести метров до ближайшей развилки, где перегородка обрывалась. Не теряя времени, он поспешил в спасительный подземный переход. Возможно, он успеет скрыться в переходе еще до их появления и сбить их с толку.

Уже сбегая вниз по лестнице, он поставил себя на место Паши и сообразил, что, кроме перехода, на этом отрезке пустой улицы ему просто некуда больше было исчезнуть. В подтверждение тоннель за его спиной вскоре наполнился шумом. Пашина команда не искала легких путей. Мотоциклы съезжали вслед за ним прямо по ступенькам. Невыносимый вой, стоявший в ушах, как будто дюжина ржавых бензопил пели каждая свою песню, кто в лес, кто по дрова, начинал действовать на нервы.

Расстояние между ними стремительно сокращалось, но ему снова удалось вырваться вперед на ступеньках. Тормозя в конце тоннеля, все тот же недотепа на «Урале» развернулся боком и боком же долбанулся в «Пироги да слойки». Ларек взорвался битым стеклом. Пытаясь объехать позор байкерского клуба, следующий мотоцикл пропорол колесо острым осколком, успел выскочить на ступеньки, но потерял управление и скатился обратно поперек дороги. Создавалась пробка.

Оказавшись на улице, Женя увидел, что часть команды во главе с Пашей все же рванули в объезд и разворачивались на перекрестке; Паша, снова впереди всех, уже набирал скорость. Женя свернул за угол. В боковой улице, мигая тормозными фарами и с предупредительным писком, огромная фура для перевозки мебели пыталась въехать задом в узкий переулок. Задыхаясь и преодолевая боль в правом боку, он успел свернуть в переулок, пока фура не загородила проход, и снова выиграл время.