Влюбиться в эльфа и остаться в живых
Шрифт:
Москва взорвалась торжеством красок. Если с мостка она была похожа на новогоднюю елку, то теперь превратилась будто в сказочную версию этой елки, ее зазеркальный дубликат. Огни заиграли так, словно переговаривались, перемигивались, жили своей жизнью и как бы даже плавно парили на месте воздушными шарами, привязанными, но не приклеенными намертво, к уличным фонарям и наружной рекламе. Излучина Москвы-реки как бы источаласвет, наполняясь им от частокола фонарных столбов по флангам и выдыхая его уже по-своему, дымкой другого цвета, приятно и томно поеживаясь в нем. Ночное небо наполнилось призрачными узорами, белесой люминесцентной
Наверное, так ощущает себя пациент, которому после долгих лет расфокуса и плавающих пятен наконец удалили катаракту. Или автомобилист, неосторожным движением дернувший рычаг переключения передач, открыв шестую скорость. Или квартирант, привыкший к существованию при свете сорокаваттовой лампочки и, случайно сменив ее на сто ватт, к своему изумлению обнаруживший, что на стене есть обои, а на обоях есть узор, а в книжном шкафу – полное собрание библиотеки приключений, а серый цвет – на самом деле желтый, и под кроватью все это время все-таки жил монстр.
– Тебе чего? – выступил вперед, поравнявшись со старшим, второй орк, и в его ухе блеснула серьга. – На, вмажь ему, хочешь?
– Отпустите его, – тихо повторил Женя. Неокрепший еще третий глаз моргнул, ночная Москва поблекла, перед ним стоял прыщавый подросток с ломающимся голосом и плохой стрижкой из дешевой парикмахерской. Нащупав в голове коробку передач, Женя вернул рычаг на место. Когда знаешь, что рычаг есть, переключить его не так сложно.
– Это что еще за тема? Ты че, брат? – не понимал старший орк. – Это ж «одуванчик»!
– Да хоть «анютины глазки».
Орки переглянулись.
– Нездоровится тебе, что ли? – поинтересовался старший. Он говорил уверенно, но явно чувствовал себя не в своей тарелке, как сам Женя еще сегодня утром. – С головой не дружишь?
– Это ты с головой не дружишь, – краем глаза Женя видел, что эльф отползает поближе к лестнице, не сводя с него фиолетовых зрачков и молящего взгляда. Женя старался ничем не выдать парнишку, и произнес слова, которые наверняка повергнут орков в смятение:
– Что он тебе сделал?
– Вопрос не понял, – промычал старший задумчиво и подозрительно. Элемент неожиданности был на Жениной стороне, и он даже немного наслаждался этим. Пришел черед других пытаться сообразить, что происходит.
Эльф вскочил и ринулся к ступенькам; его занесло, обутая нога шаркнула вхолостую по цементу, он чуть не упал, восстановил равновесие, но потерял критические секунды. Троица бросилась наперерез. Женя опередил их, схватил за ворот одного, загородил путь другому… Эльф исчез в темноте лестничного пролета. Орки угрожающе повернулись к Жене. Пусть им и по пятнадцать, но трижды пятнадцать – сорок пять, и Женя разозлил их не на шутку. В следующий момент его прижали к стене, и здесь третий глаз ничем не мог помочь ему.
– Ты откуда такой взялся, а? – орк с серьгой сжал кулак и был готов пустить его в ход по малейшему поводу. Женя попытался прибегнуть к аргументам.
– Из-за таких, как вы, их не любят!
– Кого? – кулак нервно замер, как бегун
– Нас… Вас… Неужели больше делать нечего, только эльфов вылавливать по темным переулкам? Занялись бы чем-нибудь полезным.
Обладатель занесенного кулака, как показалось Жене, моментально и буквально окосел. Один его красный глаз продолжал устрашать Женю, уже без особого энтузиазма, а второй задумчиво повернулся к небу, выискивая там ответы.
– Чем-чем? – вмешался старший. То, что слышали его уши, не просто было вне всякой наглости; сфера наглости осталась где-то далеко позади, а скорость звука уносила его в неведомые дали иных миров, не нанесенных на карту его познаний. Третий орк, придерживая Женю за локоть, переводил взгляд с одного товарища на другого, ища перевода и сигнала к дальнейшим действиям.
– Ну, не знаю… Дерево посадили бы. Старушку через дорогу перевели. Вот ты уроки сделал?
В сгущающемся напряжении Женя почувствовал, что перешел грань. За этой гранью сумеречная зона непонимания, в которую он завлек противников, становилась неважной. Понятно или непонятно, свой или нет – но бить уже пора. Не бить нельзя. Друг нашего врага – наш враг.
Он приготовился защищаться, хотя навыками рукопашного боя не владел и в драках участвовал крайне редко. Если, конечно, роль боксерской груши в тренировке можно назвать участием.
Позже он попытался вычислить, почему произошло то, что произошло дальше. Возможно, его все же сдала наездница Инга. Возможно, сбежавший эльф настучал, быстро забыв, что Женя спас его от смерти, и причесав всех четверых под одну гребенку, орк – он и в Африке орк.Женя давно уже заметил за собой склонность находить в жизненных ситуациях скрытые смыслы, интерпретации, позволявшие вывести ценный урок. Например, если со службой безопасности связалась Инга – мораль диктовала не обижать тех, кто тебе ничего не сделал, и с этим Женя был согласен. Если же «одуванчик» – то напрашивалось «от добра добра не ищут». В последнее Женя верить не хотел, и все-таки в глубине души надеялся, что не настолько он задел Ингу и Галю, не таким уж предстал перед ними заскорузлым среднестатистическим орком, чтобы вопреки Катиной просьбе – он был уверен, именно Катя была той «знакомой», которая «приказала» присмотреть за ним – спалить его руководству со всеми потрохами. Как бы то ни было, его опять не успели побить.
Из темноты вынырнули два светящихся глаза. Быстро просканировав лица присутствующих, оба луча остановились на Женином. Два эльфа в строгих, без флера, но дорогих костюмах шагнули из мрака в свет строительных прожекторов.
– Это же личная охрана Эльфийского Принца, – услышал Женя возбужденный шепот, прикрывая глаза ладонью.
– Иди сюда, Степанов, – сказал Корней и спрятал фонарь. Женя осмотрел говорящего. На кармане пиджака болтался бейджик «Начальник службы безопасности».
– Вот ты какой, северный олень, – восхищенно повернулся к нему косоглазый орк с серьгой. Красный зрачок, поколыхавшись доброжелательно, уплыл в сторону Корнея, ощерился и приобрел суровость.
– Респект, – вторил старший. – А еще скромничал.
Третий, который за все это время не проронил ни слова и которого Женя про себя так и начал называть, «третий орк», молча подобрал кусок арматуры. Весы их расположения качнулись навстречу Жене; военная аксиома подпольного мифологического мира Москвы враз сменилась своей зеркальной противоположностью: враг нашего врага – наш друг.Рука Корнея поползла под пиджак: