Влюблён до смерти
Шрифт:
Щёки Бриттани, тихо скулящей в углу, горели, словно лепестки мифической Ка: её в игру не включили — отхлестали просто, без повода. Сегодня её плач раздражал.
«Да подойди ты к ним, — хотелось закричать Альме, — и стукни в ответ как следует! Дерись, таскай за волосы. Получишь тумаков, зато в следующий раз они выберут другую жертву».
Временами Альма понимала хищниц, обозлённых жизнью в приюте и желающих выпустить пар. Порой понимала даже тех, кто избавлялся от напряжения, подставляя щёки. Она стояла
Своё жёсткое саржевое платье, натирающее запястья и шею, Альма ненавидела всей душой, но сильнее — постоянное чувство голода, утолить которое не могли ни миска пересоленной каши, ни постная, жиденькая похлёбка с крупами.
Железные койки, стоявшие рядами вдоль стен и скрипевшие при малейшем движении, были особенным видом пытки. Девочки быстро привыкали спать в одной позе, не шевелясь: стоило повернуться на другой бок — и сетчатое основание, на котором лежал матрас, гремело на всю комнату.
А холод, ползущий изо всех щелей? А одеяла, прохудившиеся от старости? Сиротки выпрашивали на кухне пустые бутылки, наполняли горячей водой из крана и брали с собой в кровати, чтобы согреться.
Альма вздохнула. За спиной одну из хищниц пощёчиной едва не скинули на пол, и остальные захохотали. Альма опустила взгляд и внизу под окном увидела его. На гравийной дорожке стоял мужчина. Бледная кожа, тёмные волосы, чёрный плащ. Когда Альма представляла себе демонов, обитающих в голубых горах, то в её воображении они выглядели так.
Уруб. Кто ещё мог обладать столь инфернальной и… притягательной внешностью?
Сердце заколотилось. Незнакомец смотрел прямо в её глаза, и в какой-то момент его собственные блеснули колдовским пламенем. Вздрогнув, девочка отпрянула от окна и прижалась к стене.
Это Уруб! Уруб! Демон!
Сколько она слышала баек о кровожадных чудовищах, раз в столетие спускающихся с туманных холмов и ищущих себе жён среди молодых девиц городка. Говорили, будто урубы питаются женскими душами. Превращают избранниц в пустые сосуды без памяти и разумных мыслей.
Старшие девочки любили, сидя вечерами в кругу товарок, смаковать пикантные подробности таких историй. О том, как демоны неутомимы в постели и годами не выпускают супруг из страстных объятий.
Вырваться из приюта мечтали все, но за пределами ненавистных стен ждал суровый, неприветливый мир, и удачное замужество выглядело спасением. Вот только покровители, что брали несчастных сироток под крыло, часто оказывались волками в овечьих шкурах.
«Нет уж, — подумала Альма. — Не нужен мне ни покровитель, ни муж. Тем более — уруб».
Когда, набравшись храбрости, она снова выглянула в окно, улица
Глава 17
Молох чувствовал себя смертником, над которым висела коса жнеца. Танатос собрал Совет, чтобы обсудить информацию, добытую Трэйном, но судьба Эстер осталась нерешённой. Вопрос о том, чтобы вернуть демону погибшую супругу, на собрании поднят не был, но Молох понимал: от этой идеи Танатос просто так не откажется.
Что делать, если Кайрам явится за женой?
Необходимо как можно скорее научить Эстер телепортации, доказать, что в ней есть магия богов смерти.
Свою любовницу — а любовница ли она ему? — Молох нашёл в столовой, в обществе Росса. Уже не впервые он видел их вместе, и это настораживало: его младший брат был не из тех, кому следовало доверять.
«Какие интриги он опять плетёт?»
Молох подошёл к беседующей парочке.
— Будь добр, оставь нас наедине.
Росс с шумом высосал из трубочки сок и поднялся из-за стола.
— Как прикажешь, дорогой братец, — и лениво направился к выходу.
Молох занял его место.
— Я заметил, что вы стали проводить много времени в обществе моего брата, — начал он, с трудом сохраняя обычный невозмутимый вид. После того, что случилось на его столе, смотреть на Эстер было неловко. Произошедшее они не обсудили, и Молох не знал, стоит ли это делать. Принято ли? Отношения не были его коньком.
— Что вас не устраивает? — Эстер откинулась на спинку стула и скрестила руки на груди, словно обороняясь.
— Я хочу предупредить: будьте осторожнее с Россом. Никогда не знаешь, что за игру он ведёт.
— Не понимаю.
Молох нахмурился. Разносить сплетни было не в его правилах, но Эстер следовало предостеречь.
— Это долгая и очень давняя история, — он крутил в руках перечницу, пытаясь отгородиться от эмоций: воспоминания причиняли боль. — Росс всегда ненавидел Крепость. Всегда. Хотел, чтобы его освободили от обязанностей бога смерти и отпустили на все четыре стороны, но Совет был против. И тогда Росс стал убивать. Всех подряд.
Эстер вскинула брови. Молох вернул перечницу на место.
— Я гонялся за ним по мирам, но он успел наплодить десятки неприкаянных душ.
— Неприкаянная душа это… как та… медсестра, которую… — Эстер тяжело сглотнула.
— Да. Души, не попавшие ни в рай, ни в ад. Такое происходит редко. Обычно когда Совет пытается скрыть ошибки жнецов: если человека убили раньше официальной даты смерти, указанной в личном деле.
— Душу оставляют рядом с телом?
— Да, в нижнем мире. Чтобы избежать скандала. Опасно обрывать судьбу преждевременно: это нарушает равновесие Вселенной. А Росс убивал без разбора.