Влюбленные в Лондоне. Хлоя Марр (сборник)
Шрифт:
– Оптимистическая девушка эта ваша Дора.
– Ее отец производит велосипеды или что-то вроде того. Я хочу сказать, она ничего. Я про деньги.
– Жаль, что сэр Генри велосипеды не производит. Сэр Генри производил бы отличные велосипеды. Они все катились бы… и катились бы, и катились бы, круг за кругом, круг за кругом… и никогда бы не останавливались.
– Правда? – спросила Клодия. – А по-моему, и так довольно весело. У нас как раз хватает на жизнь, но недостаточно, чтобы испортить твои картины.
– Потребовалось бы чертовски много, чтобы испортить мои картины, – отозвался Клод, размышляя, с кем именно Хлоя обедает в этот воскресный вечер.
– Вот так все
– Не верь глупостям про то, что художника портит финансовая независимость. Будь у меня средства, я бы карикатурами не занимался.
– А что в них дурного? И учиться рисовать тебе ведь не повредит, верно? И актрисе не зазорно выступать в музыкальных комедиях. Она всегда хотя бы чему-то может научиться: приобрести чувство сцены или умение взаимодействовать с остальными… или еще что-нибудь. Вредно бывает, только если позволишь причинить тебе вред.
– Молодец. Ясные глазки. Боже, а девочка-то умна! Вся в брата пошла. Ладно, теперь можешь снова изобразить свою коронную гримасу: эдакое веселье с толикой пренебрежительности. Вот так… Где эта чертова штука? – Он приподнял левую руку над столом и опустил ее на лист бумаги. – Она, то есть ты, говорит очередному нуворишу: «Неужели вам не нравится Боротра?» А он в ответ: «Да, я всегда останавливаюсь у губернатора».
Забыв, что она актриса, Клавдия издала нервный смешок человека, ожидающего, когда же будет соль шутки.
– Большое спасибо, – сказал Клод и, добавив пару слов к подписи, прочел вслух: – А он, уверенный, что Боротра – это тропический остров, в ответ: «Да, я всегда останавливаюсь у губернатора». Теперь давай-ка изобрази.
На сей раз ошибки в смехе Клодии быть не могло – смех получился самый что ни на есть искренний.
– Неплохо, Клод. Ты сам придумал?
– Конечно. Боже, да я из кожи вон вылез!
– Довольно неплохо. – Подумав немного, она сказала: – Конечно, можно спросить человека, нравится ли ему Боротра, и без теннисной ракетки в руке.
– Только не на развороте с юмористическими рисунками, – твердо ответил Клод.
Шутка вообще-то была не слишком удачная, но показалась чуть лучше теперь, когда Клодия не уловила соли, достойной – почти – остроумия Хлои. Вот что так восхищало его в Хлое. Она никогда не подводила. Не было ни одного изъяна в ее теле, ни одного изъяна в уме. Невольно напрашивалось сравнение с девушками, которые приезжают на Майские гонки [60] . Все смотрятся хорошенькими, все хорошо одеты; все веселые и очаровательные, а потом заговариваешь с какой-нибудь из них – и пиши пропало. На первый взгляд хороша, а на поверку то ужасно напоминает кого-то из знакомых, то прическа чересчур вычурная… Или в уголке рта родинка, или она потеет, или руки у нее уродливые; или рассказываешь ей одну из трех самых лучших на свете шуток, а она механически смеется. Всегда что-то находится. Но с Хлоей такое невозможно. Сколь бы близко к ней ни подойти, она не подведет, она всегда неподдельная.
60
Ежегодное состязание в гребле между колледжами Кембриджского университета.
– Мне тут кое-что пришло на ум, – сказала Клодия. – Рассказать?
– Почему нет.
– Когда я говорю «Неужели вам не нравится Боротра?», я ведь очень заинтересована, я думаю о нем, и мне самой он нравится, и пренебрежение возникает, только когда я слышу ответ. Так вот, если действие на рисунке занимает несколько секунд, которую из этих секунд ты хочешь нарисовать? Всегда
– А я-то тут при чем? Я вообще такие шутки ненавижу. И если уж на то пошло, она больше не выглядит пренебрежительной. Просто воодушевленной и радостной.
– Вот так? Воодушевленно и радостно? – переспросила Клодия.
Клод увидел у нее за спиной призрак Хлои и подумал, какие же эти женщины разные, а вслух произнес:
– Более или менее.
Пять минут спустя Клодия стояла за его плечом и возмущенно говорила, что получилось ничуть на нее не похоже.
– И не должно было.
– И все равно она мне кого-то напоминает.
– Более или менее женщину? – предположил Клод.
– Знаю! Это та девушка, которую постоянно видишь в «Скетче» или в «Татлере», та, которая предположительно живет с сэром Иврардом Хейлом. Ну, сам знаешь! Хлоя Марр!
Холодным тоном, который она едва узнала, Клод спросил, кто так предполагает. И Клодия сразу поняла: он знает Хлою Марр и в нее влюблен. А еще она поняла, что если не будет осторожной, то потеряет брата.
– Сам знаешь, каковы люди, – быстро сказала она. – Чего только не наплетут. Наверное, их однажды видели вместе за ленчем или что-то в таком роде. А кроме того, когда девушка так красива, люди сразу думают, что она с кем-то живет.
– А про тебя что говорят? С кем ты живешь? – снова дружелюбно спросил Клод.
Клодия поцеловала его в ухо.
– С умным старшим братом. Но опять же… я некрасивая. Не то что она.
Зазвонил телефон.
– Я подойду, милый, – сказала она, но Клод на свой неспешный манер оказался у аппарата еще прежде, чем она закончила фразу.
2
Жена генерала приехала к Клейверингам погостить на несколько дней, но генералу в понедельник надо было на службу, поэтому Хлоя предложила отвезти его в город после обеда в воскресенье. Уик-энд походил на все уик-энды в Крокстоне. Хлоя поощряла хозяина, который своими ухаживаниями выставил бы себя на посмешище, не будь в них большая и очевидная доля шутки; она играла с близнецами; она была добра к некоторому количеству сереньких молодых людей и дружелюбна с молодыми женщинами. Все это заняло не слишком уж много времени. Большая часть этого уик-энда, как и всех остальных в Крокстоне, прошла в обществе Китти Клейверинг, некогда известной на сцене как Китти Келсо. Они сидели в саду или в спальне Китти, рассказывали друг другу разные истории и хохотали над ними до упаду или тихонько хихикали. В свои сорок, после весьма бурной молодости, Китти все еще выглядела в точности так, как в двенадцать, сохранив наивную невинность, которая так не давалась Клодии.
– Не знала, что ты падка на генералов, – заметила Хлоя, когда ей объяснили, кто есть кто из приехавших гостей. Они сидели под стеной в уединенном садике и ели клубнику.
– Ах, милочка, дело не в генералах. Это тот самый генерал, с которым я едва не убежала. Сессил. Разве я тебе про него не рассказывала?
– Нет, дорогая. Но можешь придумывать по ходу.
Китти, в сущности не нуждавшаяся в приглашении, легонько шлепнула Хлою по руке и начала рассказ:
– Это было, когда я сбежала от моего первого мужа, от Эрнста. Я приколола к покрывалу записку. Едва я вышла из дома и пошла делать укладку перед тем, как встретиться с Сессилом на вокзале Виктория, Эрнст прокрался в мою спальню и приколол записку к моей подушечке для булавок. Вот это, дорогая, я называю «ирония судьбы». Две записки – так близко друг от друга и так далеко. Каждая содержит ужасное известие. И каждая – ужасающим образом – не в силах его передать. Я слишком отклонилась от темы?