Влюбленные в Лондоне. Хлоя Марр (сборник)
Шрифт:
– Почему вы не попросите Эсси стать вашей женой?
Необычайный покой накатил на пастора, накрыв его с головой. Полнейшая неподвижность. У него словно бы дыхание перехватило от благоговения, лишив способности двигаться при виде картин прошлого, каким оно могло бы быть, и будущего, каким оно еще могло стать. Хлоя, равно неподвижная, равно безмолвная, ждала. Весь мир ждал… Со слабым вздохом он вернулся к жизни.
– Вы совершенно правы, моя дорогая девочка, – мягко сказал он, – дорогая, дорогая девочка. Я был сумасшедшим.
Хлоя
– Сумасшедшим и глупым, что уже давно не попросил ее руки, что не умолял выйти за меня. Но я был бы равно сумасшедшим, если бы надеялся, что она выйдет за меня сейчас, если бы предположил, что у меня еще осталось что ей предложить.
– Огромное число мужчин просило меня выйти за них, – сказала Хлоя. – Они всегда создавали впечатление, что им что-то нужно, а вовсе не собираются что-то предлагать. На самом деле так гораздо более лестно.
– Будь у меня чуточку больше средств! Эсси очень состоятельная женщина…
– Ну а вы, конечно, очень корыстный мужчина, – насмешливо отозвалась Хлоя. – Тогда вам надо сделать вид, будто вы не охотитесь за ее деньгами. Вздрогните от удивления, когда услышите, что у нее есть собственный счет в банке. Скажите, что думали, будто Перси раз в неделю посылает ей чек по почте. Что-нибудь да придумаете.
Пастор улыбнулся:
– По-вашему, деньги не важны?
– Только для мирских созданий вроде меня. Не для святых, как вы с Эсси.
– Эсси – да. – Он посмотрел на чудесный старый, увитый розами дом за лужайкой и сказал: – Честно ли просить ее все это бросить?
– А пасторский дом она не может так же украсить?
– Ну…
– В созидании больше радости, вы же сами знаете. Женщина получает удовольствие от перестановки стула от одного камина к другому и рассуждений, стало ли так лучше. Какое счастье это принесет Эсси.
– Вы очень убедительны, моя милая. – Похлопав ее по руке, он встал. – Мне надо домой. Надо заглянуть к кое-кому в деревне.
Хлоя тоже встала, почти такая же высокая, как он сам.
– Вы очень на меня сердитесь?
– Сержусь? Будь у нас такое в обычае, я устроил бы большой праздник и просил бы вас стать моей дочерью.
Хлоя счастливо рассмеялась, и они вместе пошли к калитке. Где-то Перси криком звал свою Мейзи. Любовь требует странных обязательств от своих данников, и совсем немного погодя Мейзи будет сидеть на корточках на полу чердака, прильнув к ногам Перси, тогда как верхняя его часть будет качаться за окном и проклинать сломанную трубу. Но сеньора Эсмеральда и ее горничная станут совещаться в спальне мисс Уолш.
4
В золотые послеполуденные часы (если на минутку приписать Перси способность к романтике) жених с невестой где-то чем-то развлекались, Хлоя удалилась к себе в спальню, а немолодая пара сидела под кедром.
– Как вы знаете, я очень привязан к Хлое, – сказал пастор Мач-Хейдингхэма. – Мейзи как будто милая девочка, а Перси… я
Сняв шляпу, он запустил ее через лужайку. Мисс Уолш ждала сути речи, к которой предыдущие фразы, очевидно, были вступлением, но тщетно.
– И это все? – спросила Эсси.
Пастор внезапно очнулся.
– Что – все? – спросил он.
– Вы только что рассказали, что, кажется, где-то встречали Перси.
– А! – Он постарался припомнить. – Просто я очень счастлив рядом с вами, Эсси. И только с вами.
– Спасибо, Альфред.
– Остальные приходят и уходят. Приходят и уходят. – Он вздохнул.
Мисс Уолш посмотрела на него подозрительно.
– Вы ведь не собираетесь свалять дурака, а, молодой Альфред?
– Нет, моя дорогая. Решительно нет. Я был дураком в прошлом, но это прошло. То есть, – добавил он, – если мы говорим об одном и том же.
– Я говорю про Хлою.
– Про Хлою? – беспокойно переспросил он.
– Вы ведь не влюблены в Хлою? – спросила мисс Уолш.
Мгновение он смотрел на нее недоуменно, потом расхохотался. И в этом смехе не было ни беспокойства, ни неловкости. Одна только радость.
– Нет ничего, – защищаясь, начала мисс Уолш, – что не сделали бы мужчины в любом возрасте. И ничего, что женщина вроде Хлои не могла бы заставить их сделать.
Кивнув, пастор серьезно сказал:
– Вчера я предложил ей стать моей дочерью.
– Начало положено. И полагаю, она ответила, что может быть вам только сестрой?
– Дорогая Эсси, – снова рассмеялся он. – Я семидесятилетний старик.
– Вам, возможно, семьдесят, но вы не старик, Альфред.
– Вы правда так думаете?
Пыл в его голосе от нее не ускользнул.
– Думаю, если Хлоя когда-нибудь выйдет замуж, то за человека много старше себя.
– Возможно, моя дорогая. Но это будет не семидесятилетний пастор из деревушки в Эссексе.
– Полагаю, что нет. Надо думать, ему достанет самоуважения не предлагать такое.
Повернувшись к ней, пастор подождал, пока она встретится с ним взглядом, и этот взгляд удержал.
– А какой вред самоуважению, если просишь прекрасную женщину стать твоей женой?
Чуть зардевшись, сама не зная почему, чуть смешавшись, сама не зная почему, Эсси сказала:
– Если совершенно очевидно, что она над ним посмеется?
– А она над ним посмеется? Она над ним посмеется, когда он скажет, что вот уже пятнадцать лет он ищет ее общества и счастлив только в ее обществе, всегда счастлив в ее обществе, однако такой дурак, что ему ни разу не пришло в голову сказать: «Будь со мной всегда, потому что ты всегда нужна мне»? Она слишком добра, чтобы посмеяться, Эсси, но, испытывая жалость к нему, все же может сказать: «Уже слишком поздно, я жизнь прожила без тебя». Она может сказать: «Всегда было слишком поздно. Я никогда не испытывала нужды в тебе». Но смеяться над ним она не станет… – Он взял ее руку в свои. – Правда ведь, Эсси?