Влюбленный виконт
Шрифт:
– Мэдлин грозит опасность?
– Возможно.
Люк пришпорил лошадь и пустил в галоп.
Люк сильно ошибся относительно лорда Фитча. Он снова нанес удар.
По крайней мере Мэдлин была совершенно в этом уверена.
Кто еще мог бы это сделать?
Мэдлин смотрела на рисунок и удивлялась, насколько может быть красивым то, что использовалось в качестве рассчитанного оружия. Неясный фон, непонятная обстановка – освещенные луной драпировки и стены. По-настоящему четким – если не считать единственной фигуры на переднем плане –
На рисунке была изображена женщина, неподвижная, наполовину отвернувшаяся. Ее изящный нагой силуэт был выполнен с мастерством, от которого захватывало дух. Слегка поднятое лицо изображенной находилось в странно благородном и мягком противоречии с тем фактом, что очертания груди и бедра и все остальные изгибы, подчеркнутые переливчатым освещением, были одновременно шокирующими и – Мэдлин не могла в этом не признаться – изысканно потрясающими в художественном смысле. То не была обнаженная фигура в стиле старых мастеров. Это было что-то другое, эротическое, современное и возбуждающее.
У женщины на рисунке были длинные светлые волосы. Эта женщина – она, Мэдлин.
– Вас хочет видеть какая-то леди, мадам. – Хьюберт, серьезный и степенный, стоял в дверях. – Она не желает сообщить свое имя или дать карточку и говорит… – он остановился, явно уязвленный, – что британскую аристократию душат архаические светские обычаи, возникшие в результате многочисленных браков между родственниками.
С минуту Мэдлин смотрела на Хьюберта, не зная, как на это ответить, но лицо у дворецкого было такое комичное, что она хлопнула себя ладонью по губам, чтобы удержаться и не расхохотаться. Возможно, эта вспышка была проявлением настоящего веселья, а быть может, реакцией на нервное напряжение. Хьюберт сказал, что это леди. Если бы посетительница не подходила под это определение, он назвал бы ее особой.
– Прошу прощения. Полагаю, вам следует проводить ее в синюю гостиную, – проговорила Мэдлин. – Мне стало любопытно, не говоря уже об остальном.
– Очень хорошо, мадам.
Ответ Хьюберта прозвучал несколько натянуто.
Она осторожно перевернула рисунок, лежащий на письменном столе Колина, вниз изображением, чтобы его никто не смог увидеть. Подняла руку, чтобы поправить волосы, решила, что любая посетительница, которая объявила о себе таким образом, вероятно, безразлична к состоянию прически хозяйки, встала и пошла встретить свою таинственную гостью.
Два шага в гостиную – и она остановилась, не в силах отвести взгляд от высокой женщины с волосами интересного оттенка, колеблющегося между рыжим и каштановым; женщина рассматривала портрет над камином, на котором был изображен прадед Колина.
Мэдлин сказала неуверенно, потому что посетительница показалась ей знакомой, но она не могла вспомнить ее имени:
– Добрый день.
– Лицо хорошее, – сказала женщина в качестве приветствия, –
– Никогда не думала об этом, – откровенно призналась Мэдлин.
Это заставило гостью обернуться, и Мэдлин с легким потрясением поняла, почему женщина показалась ей такой знакомой. Даже если отставить в сторону выступающие высокие скулы и прямой нос, эти серебристо-серые глаза нельзя было не узнать. Быть может, их затеняли темные женственные ресницы, но то были глаза Люка, и кто бы ни была посетительница, они с Люком явно состоят в очень близком родстве. Женщина миновала первый расцвет молодости, но осталась очень красивой.
– Я Регина. А вы Мэдлин.
Неформально по меньшей мере. Мэдлин кашлянула, и ей удалось выговорить ровным голосом:
– Рада с вами познакомиться.
– Вы получили мой подарок?
Женщина улыбнулась. Она была одета элегантно и интересно – полуботинки и муаровое платье темно-зеленого оттенка, который подходил к ее волосам.
– Подарок? – переспросила сбитая с толку Мэдлин.
Не дожидаясь приглашения, Регина выбрала диванчик и села на него изящным кошачьим движением.
– Набросок. Я решила, что он очень неплох. У вас красивый костяк. Теперь, когда я вижу вас вблизи, мне кажется, что я отдала вам должное, хотя и изучала вас издали.
– Изучали меня?
– Театральные бинокли – вещь полезная.
Никогда еще в этой гостиной не вели такого причудливого разговора. Но Мэдлин невероятно обрадовалась, что рисунок прислал не Фитч, и улыбнулась.
– Это вы нарисовали?
– Конечно. Я художница.
– Да, пожалуй, это гак, если вы сделали этот набросок. Он… замечательный. – Мэдлин села в кресло напротив и устремила взгляд па свою необычную гостью. – Благодарю вас. Только я не понимаю, как вы могли…
– Вообразить вас обнаженной? – Регина рассмеялась, ее серые глаза лучились весельем. – Я видела вас с Люком в опере. Одежда – это просто прикрасы.
Люк. Как легко она это сказала. Если бы не необыкновенное сходство, Мэдлин могла бы почувствовать ревность.
– Вам следовало присоединиться к нам.
– Не думаю. – Регина скривила губы. – Ваша матушка упала бы в обморок. Обычно в свете меня не принимают. Это скорее дело выбора, чем происхождения, но оно тоже имеет значение, конечно. Вы знаете, кто я?
– Нет.
Она почувствовала облегчение, что смогла так сказать.
– Старшая сестра Люка. На самом деле – сестра наполовину. Родилась задолго до брака, но не при лучших обстоятельствах. Я не то что привожу в замешательство семейство Доде, но что-то в этом роде. Если бы я была немного менее эксцентрична, то могла бы лучше ладить с ними, но поскольку это не так, на меня там смотрят как на своего рода странноватую тетушку, с которой вам никогда не захочется сидеть рядом за обеденным столом.