Вместе (не) навсегда
Шрифт:
— Сомневаюсь в этом, — зло бросаю я. — Потому что у меня такое впечатление, что мы говорим о двух разных людях. Я вижу, что вы злитесь на сына и возможно, у вас есть на это причины, но я в ваших советах не нуждаюсь. И бежать от него никуда не собираюсь. Я люблю вашего сына.
— Надо же, — он буквально захлебывается каким-то злобным, сухим смехом. — Не думал, что когда-нибудь услышу такое. Но поверь мне, если Марат внушил тебе любовь, значит ему что-то от тебя нужно. Я знаю своего сына. Он… он не такой как все. Он поломанный.
Я по-детски закрываю
Как он смеет говорить так о Марате? Холодное сердце? Не способен на чувства? Поломанный? Единственный псих здесь — это его отец. Может, и хорошо, что его выпустили из тюрьмы, там ему не место. Этому больному бы больше подошла психиатрическая лечебница.
Мужчина с каким-то садистским наслаждением скользит по моему лицу, впитывает каждую эмоцию и наверняка, упивается произведенным эффектом.
Боковым зрением я вижу как Марат выходит из магазина и быстрым шагом направляется к нам. Вздыхаю с облегчением и убираю руки от ушей:
— Я свой шанс уже упустил, — печально замечает мужчина. — Но у тебя еще есть возможность сбежать от него, Алиса. Пока не поздно.
Несмотря на то, что сердце продолжает бешенно колотиться, я решаю ничего не отвечать, тем более, Марат уже открывает дверь и занимает водительское место.
— Окно только открой, — протягивает отцу пачку сигарет и зажигалку.
— Спасибо, сын, — быстро кивает он, но все еще продолжает смотреть на меня.
Оставшееся время в дороге мы проводим в полнейшей тишине. Марат доезжает до университетской парковки и подогнав свою машину, командует отцу пересаживаться. Тот поспешно покидает салон и уже на улице говорит:
— До встречи, Алиса. Было приятно познакомиться и пожалуйста, пообещай, что хотя бы подумаешь о моих словах.
Марат настороженно переводит взгляд с отца на меня, но я полностью игнорируя Константина Павловича подхожу к нему и касаюсь его губами. В этот поцелуй я вкладываю не только свою любовь, но и поддержку. Пусть я не могу сейчас сказать об этом вслух, но я хочу чтобы Марат знал, что я на его стороне. Несмотря ни на что, я всегда буду на его стороне.
Дома я первым делом натягиваю купальник и иду в бассейн. Надеюсь, вода поможет мне привести мысли в порядок, потому что в голове сейчас творится полный хаос… Я не верю словам отца Марата, по крайней мере той части, где он говорил гадости о сыне. Что же до причин его задержания… Я уверена, что даже если это правда, у Марата, наверняка, были на это веские причины.
Ныряю в воду с головой, надеясь, что хотя бы так у меня получится заглушить свои мысли. В итоге, поплавав долгие сорок минут, я сдаюсь, понимая, что упорядочить хаос мне так и не удалось. Что ж… в таком случае мне остается только чуть-чуть подождать и задать все вопросы Марату.
Вот только сегодня впервые за несколько месяцев он не появляется в моем окне. И ночью, лежа в одиночестве в своей постели, я с дрожью в теле понимаю, что отец Марата ошибался. Уже поздно. Я бы не смогла сбежать
Глава 38
Утром я вижу входящее сообщение от Марата, но счастливая улыбка тут же стирается растерянностью когда я его читаю:
“Принцесска, мне надо уехать на несколько дней. Присмотришь за Рамиком? Люблю тебя и безумно скучаю”.
Я несколько раз провожу по экрану будто пытаюсь почувствовать Марата сквозь электронные буквы, а затем касаюсь этой рукой губ.
Во что же ты ввязался, мой мальчик?
Я уверена, что его скорый отъезд так или иначе связан с отцом. Что бы тот ни говорил, но Марат переживает за него. Если бы ему было наплевать, если бы Марат, действительно, желал ему зла, он бы не несся вчера сломя голову к воротам тюрьмы. Только сейчас я вспоминаю ту тонированную машину. Накануне я была слишком обескуражена происходящим и мало что соображала. Но сейчас я уверена, в ней были те, кто внес залог за его отца. Сам человек или его люди, но в любом случае, они не хотели чтобы Константин Скалаев свидетельствовал против них.
Не могу сказать, что Константин Павлович выглядел напуганным, но он вполне мог и не догадываться об опасности. Возможно, они пообещали ему что-то в обмен на его молчание… Я мысленно усмехаюсь собственным мыслям. Не что-то, а свободу. Они пообещали ему свободу.
Остается только догадываться чем сейчас занят Марат… Он обеспечивает безопасность отца или тот все-таки сбежал и сейчас Марат отчаянно пытается его найти?
Первую пару мне приходится прогулять, надо обязательно покормить и выгулять Рамзеса, а только дорога занимает у меня сорок минут.
После обеда я снова возвращаюсь на фабрику и отдав щенка кинологу, с которой он занимается трижды в неделю, поднимаюсь наверх в спальню Марата.
Несмотря на то что за окном разгар дня, небо затянуто тучами и в комнате царит полумрак. Когда он впервые показал мне спальню, я думала, что Скалаев здесь совсем ничего не менял, лишь поставил кровать посреди бывшего рабочего цеха. Но затем я, конечно, разглядела все детали. Бетонные стены покрыты специальным лаком, чтобы с них не сыпалась пыль, окна раскладкой вставлены в новые рамы, а слева находится вход в современную ванную, которой явно не было здесь когда фабрика была рабочей.
Я, кстати, так и не спросила у Марата что же тут производили. Зато пару раз мы с ним обсуждали что можно было бы сделать с этим зданием сейчас. Если учесть, что первый этаж уже практически переоборудован в танцевальную студию, мне в голову пришла идея огромного спортзала. Места для тренажеров здесь достаточно. На втором этаже есть три больших помещения, из которых вполне можно сделать отдельные залы.
Размеры здания также позволяют развернуть в нем небольшой бизнес центр с кучей офисов, но боюсь, расположение в промзоне на окраине вряд ли привлечет арендаторов. Хотя, то же самое Марат сказал и о спортзале — никто не будет тратить столько времени на дорогу, чтобы провести час на беговой дорожке.