Вне игры
Шрифт:
— Возьмите себя в руки, доктор. Елену казнили гитлеровцы. Она была отважной разведчицей.
…Захар Романович сидел поникший, готовый выслушать любые, самые резкие, самые суровые слова осуждения. Но Бутов продолжал говорить все тем же ровным, тихим голосом. Он понимал — за каких-нибудь три часа одного дня на человека обрушился каскад ошеломляющих событий. А что делать? Нерушим суровый житейский закон — за все надо платить! Полной мерой. Даже если ты уже стар и болен…
— А сейчас, Захар Романович, нам с вами надлежит обсудить некоторые весьма важные вопросы. Они касаются беседы с господином Нандором… И еще прошу вас не забыть:
ВНЕ ИГРЫ
В Москву Нандор прибыл в качестве представителя посреднической фирмы химического концерна, имеющего свои заводы в ряде стран. Когда он звонил Рубину, у него уже был билет на самолет в Софию — отлет сегодня в восемь двадцать.
Прогуливаясь с Рубиным по скверу, Нандор все время держал в правой руке портфель. Потом взял его левой, и именно в этот момент к ним подошел какой-то человек, что-то спросил и удалился. Он держал в руке точно такой же портфель.
Неизвестный вышел из сквера, обогнул площадь и вернулся уже с другой стороны. Есть основание полагать, что он вел наблюдение не столько за Нандором — Рубиным, сколько за теми, кто находился в сквере: нет ли «хвоста»? В словесном портрете незнакомца нет ничего примечательного — высокий, худощавый, спортивно сложенный человек средних лет в сером костюме без головного убора, с длинными, гладко зачесанными назад волосами цвета спелой соломы. На площади он сел в троллейбус и долго плутал по Москве, пользуясь всеми видами транспорта — метро, автобус, такси, снова троллейбус. После полутора часов такого путешествия ему все же удалось уйти из-под наблюдения.
Бутову ничего не оставалось, как выразить по этому поводу свое недовольство.
— Ну что же, подождем до утра. А сейчас — по домам. Напоминаю, в восемь десять быть на месте. Рижский вокзал. Остановка автобуса девяносто восемь.
…В восемь сорок к остановке у Рижского вокзала подошли двое — Рубин и тот самый молодой человек, который вчера спрашивал, как проехать на Киевский вокзал. Бутов сразу узнал «незнакомца»: Рейган, сотрудник посольства. Как же, встречались — этот «дипломат» уже давно находился в поле зрения контрразведки. Было известно, что его деятельность в Москве не имела ничего общего со службой дипломата.
У Рубина и Рейгана в руках — портфели-близнецы. Ожидать автобуса пришлось недолго. Битком набитый, он подкатил в восемь сорок две. Рейган и Рубин протиснулись в машину и, прижатые друг к другу, обменялись портфелями.
Михеев проследовал за Рейганом. «Дипломат» сошел в центре. Пересел на троллейбус. Потом спустился в метро. Куда-то позвонил по телефону-автомату. Сел на такси и помчался в международный аэропорт Шереметьево. Там его ждала молоденькая девушка с чемоданом и портфелем. Рейган взял портфель, чемодан, нежно поцеловал девушку и направился к пункту регистрации улетающих. Через час он вылетел в Вену.
А Бутов уже был на квартире у Рубина и вместе с ним рассматривал нандоровские сувениры. В портфеле лежала портативная быстродействующая радиостанция, конверт с советскими деньгами и конверт с инструкциями: в эфир выходить два раза в месяц, не чаще. Каждая передача должна содержать не более двух страниц машинописного текста. В этом случае сеанс передачи будет длиться в пределах нескольких секунд. В конце инструкции напоминание:
«Действуйте, как вас учили. Прилагаемую открытку бросьте в любой почтовый ящик через пять дней. Когда мы ее получим, это будет означать, что у вас все в порядке и что между нами установилось взаимопонимание».
На открытке адрес дома в Вене и всего лишь несколько слов:
«Я здорова, чувствую себя хорошо. Путешествуем без приключений. Целую. Герта».
Бутов читает инструкцию вслух и улыбается.
— Так как же, Захар Романович, помните еще, чему вас учили?
— Не надо так зло шутить, Виктор Павлович…
— Я не шучу… События могут повернуться по-разному…
— Не понимаю…
— Со временем поймете. А пока… Я не прочь кофе с коньячком выпить.
— Всегда к вашим услугам.
— А самочувствие, настроение? Как спали ночью?
— Не спал. Настроение и самочувствие соответственно событиям… Рано утром звонила Ирина. Вечером она придет ко мне с отцом… И с Сергеем…
Рубин уперся локтями в колени и, закрыв лицо ладонями, стал усиленно тереть пальцами глаза. Так, не проронив ни слова, они сидели друг против друга несколько минут — не состоявшийся разведчик Сократ и контрразведчик Бутов.
Виктор Павлович узнал его голос — звонил Сергей. Взволнованный, встревоженный. Ему надо срочно сообщить полковнику нечто важное. Как быть? Однако полковник не спешит с приглашением.
— Вы откуда звоните?
— Из дома. В квартире я один, но…
— Рассказывайте, что случилось. Ну и что же? Да, да, по телефону.
…Сегодня утром Сергей встретил на Сретенке своего бывшего однокашника Толю, того самого, который когда-то просил помочь «организовать» дубленку, который раза два бывал у него дома на шумных застольях с участием Веселовского. С тех пор они и подружились, два «деятеля» — Толя и Владик. Захлебываясь от восторга, Толя рассказывал Сергею, что вчера получил письмо от Владика. («Вот дает, вот дает! Силен, бродяга!») Веселовский писал откуда-то из Заполярья, из Оймякона. («Пишет, что живет припеваючи, решил рвануть на Север, золотую жилу разрабатывать. Взял да и сорвался, никого не спросил, даже на работе никому ничего не сказал. Сила!»)
— Вы меня слушаете, Виктор Павлович? — Бутов не подает голоса, а Сергею кажется, что их разъединили. — Можно продолжать? Так вот, поначалу я решил, что это бред сумасшедшего, что у Толика не все дома. Я стал его допытывать: «Ты уверен, что это писал Владик?» Но он посмотрел на меня так, будто я сбежал из психиатрической больницы. «Сергей, ты соображаешь, что говоришь — писал ли это Владик? А был ли мальчик? Смешно. — И Толик многозначительно стал крутить пальцем у своего виска: — А что, собственно, так поразило твое воображение: Владик вдруг появился в Заполярье? А что, разве он не мог там появиться?» Я, Виктор Павлович, чуть было не проболтался, но вспомнил о вашем предупреждении. Однако понять не могу — что это: наваждение, мираж? Или я действительно того… Как мог Владик оказаться…