Вне имён
Шрифт:
Фанни побоялась задать ему сейчас какие-либо еще вопросы. Странным было всё это… Настолько странным… Что этого просто не могло быть. Она не чувствовала поэтому в данный миг ни реальности, ни ног под собою.
Часто мы думаем, что приходим в этот мир, чтобы думать, рисовать, читать книги, совершенствоваться духовно, чтобы достичь чего-либо в жизни… Но простая и непривлекательная истина рано или поздно достигает нас и убивает в нас неясные стремления. Эта истина непритязательна и неприкрыта, и заключается она в том, что мы приходим в этот странный мир лишь затем, чтобы выжить. И никто и никогда при этом даже не спросит нас, а нужен ли нам этот тип существования. Да и мы сами в жестких рамках выживания порой забываем даже задуматься, зачем и кому это нужно. Но лет в сорок уже практически каждый из нас достаточно хорошо знает эту простую истину о выживании, даже если он не отдаёт в этом себе отчет. И это знание не так уж плохо: оно позволяет многое прощать другим людям, оберегать своих ближних, но только… Оно абсолютно не оставляет больше никаких прав на призрачные мечты о будущем.
Фанни было гораздо больше сорока, к тому же иллюзий и розовых очков, как призмы восприятия, она лишилась рано: еще в двенадцать лет, разглядывая падающие снежинки, она внезапно поняла, что так же, как их кристаллическая структура, так и человеческая жизнь уникальна и ужасно хрупка в руках неумолимого времени. Хрупкий мир, и даден он напрасно, и уйдет, конечно, в никуда, без смысла, не оставив след.
Она настолько давно жила одна, была поглощена собственным одиночеством, чувствуя себя песчинкой на пляже в недрах любимого ею города, что совершенно не задумывалась ни о будущем, ни о прошлом, ни о том, кто она есть… Жила, как лист на ветру, оторванный от дерева, вечно свободный, но никому не нужный. И находила некое подобие себя и определённость, логическую оформленность личности лишь в те часы, когда выходила в интернет, где и проистекала её вторая, и, наверное, более реальная жизнь в более близком ей по духу мире… Она знала, что, когда она создаст своего интела, он уживётся там легко и просто… Многие созданные людьми интелы не могли достаточно прочно освоиться в мире чистого интеллекта, и погибали, но её интел будет здесь, как рыба в воде… Впрочем, с созданием интела Фанни не спешила, хотя эта услуга была бесплатной и доступной каждому. Её не волновала судьба своих интеллектуальных заслуг, а интернет она любила не потому, что он делал её в какой-то степени известной другому, внешнему, миру. Нет, она любила его лишь потому, что только там был безразличен всем её возраст и груз личной истории: там можно было облегчиться от этого груза, забыть навсегда тот пресловутый "жизненный опыт", о котором талдычат глупцы, и который не даёт человеку ничего, кроме усталости от жизни и права умереть. Фанни хорошо знала, что нет и не может быть никакого "жизненного опыта". Нас выручают мозги и интуиция, которые либо есть, либо их нет. А то, что зовётся "жизненным опытом" – просто старость и разочарование в жизни. Мы можем удерживать в голове лишь определённое количество информации, и оно постоянно меняется. Изучая новое, мы забываем или отвергаем старое. И потому, годы не делают нас умнее. Умение выживать и ориентироваться в окружающем мире тоже не растёт с годами, поскольку мир постоянно меняется, и старые правила перестают в нём работать. Лучше всех в окружающем мире ориентируются люди молодые, поскольку гораздо лучше знают этот мир… Их мир.
Фанни и Неназываемый по-прежнему стояли на тонком мостике, под уже сильно моросящим дождём и порывистым ветром.
– Где, скажи, мой дом?
Розы под окном,
И зелёный лес?
Синева небес,
Близко – облака,
Вдалеке – река?
Где, скажи, мой дом?
За каким углом,
Камнем под каким?
Журавлиный клин…
Горечь и беда.
Нет пути туда…,
– неожиданно прочёл Неназываемый стихотворение Фанни, которая уже и забыла, в каком веке успела кинуть его в интернет. Но он его помнил.
– Долго мы будем стоять здесь, на мостике? – спросила Фанни.
– Хоть целую вечность. Но становится холодно. Пойдём в кафе, если хочешь?
Она зябко поёжилась. Уже стало совсем темно, лишь силуэты деревьев на фоне синего неба – всё, что их окружало за гранью поблёскивающей отраженным светом фонарей воды.
– Я знаю здесь одно уютное заведение… Ведь ты никуда не спешишь, Фанни?
– Я никогда никуда не спешу. Наверное, я уже прогорела в глубине души, и теперь я как свеча без фитиля. Которая не даёт света.
– Просто, ты переживаешь безвременье, Фанни. В таком состоянии внутрь твоей души могут легко проникнуть другие, странствующие, души и легко овладеть твоей сутью… И, чтобы этого не случилось, надо достигнуть полноты и ясности, наполниться собой до самых краёв, заполнить себя…только собою… Если тебя хватит на то, чтобы самой стать сутью.
– Наверное, это слишком сложно для меня, Неназываемый!
– Нет, это просто. Вначале мы пытаемся заполнить пустоту внутри себя другими людьми, любовью и заботой, связанной с ними. И лишь со временем понимаем, что пустоту этим заполнить нельзя, что это пустая трата времени и сил. И при этом другие нас просто используют в своих целях. Мы тратим себя на собственные миражи или пустышки. И надо, впрочем, делать всё то же самое, только не растрачивая при этом себя и не придавая этому большого значения. Надо отдавать этому миру ровно столько, сколько он даёт тебе. Никак не больше! Упущенного не воротишь, но потраченную зазря энергию всё же можно восстановить, оборвав ненужные связи. И начав жить настоящим, не задумываясь о нужности или ненужности старых ран и затрат. Мир задолжал тебе немного тепла и заботы… Правда, Фанни… "Стучите – и вам откроют"… Только надо постучать…
– Как можно жить…настоящим? В нём нет света. Мне не за что здесь зацепиться. Я могу существовать…только в выдуманном мною мире. Увы, это – так. Без него я начинаю падать в пропасть.
– Этот мир придуман не тобой, но нами всеми. Когда человечество стало падать в пропасть, открылся выход в интернет… Иная реальность с иными законами. Только, никто этого ещё не понял. Но я сейчас немного о другом. В настоящем – ты тоже не одинока. В реале. Правда. И в жизни каждого человека, даже слишком сильного и самодостаточного, иногда бывают моменты, когда он сможет выжить, только приняв чужую помощь. И в твоей жизни такой момент скоро наступит. И не надо тебе страшиться или стесняться чужой помощи. Любая помощь – от Бога. Но…Пойдём потихоньку. Здесь темно, Фанни. И вот – моя рука. Обопрись на неё. Не бойся… Я не предам тебя, Фанни… Пойдём!
– Куда мы пойдём, Неназываемый? В кафе?
– Да. Я приглашаю тебя в кафе… Тебя кто-нибудь, когда-нибудь, приглашал посидеть в кафе?
– Нет, – тихо ответила Фанни.
– Так я и знал… Бедная моя, сильная девочка! К тебе притягивались лишь слабые мужчины… Требующие от тебя женственности, но ничего не дающие взамен. Ни поддержки, ни силы… Требующие от тебя также и мужества.
– Неназываемый… Ты слишком хорошо меня знаешь… Я этого боюсь…
– Просто…Я знаю тебя лишь потому, что я – слишком похож на тебя, Фанни. Я – как твоё мужское воплощение. Мы – родственные души, Фанни…
Я оставил случайную мысль
И напрасную соль вдохновенья
Там, где слёзы упали
На жаркий горячий песок.
Меня гложут напрасные муки,
И песня великих стремлений
Улетит от меня к тем, другим,
Что читают миры между строк.
Миражи ритма слов
Среди муки вселенской и боли,
Средь ненужного мира
И вечного бреда идей…
Он идёт, тот старик с фонарём,
И молчит его лира,
И по-прежнему так
Не хватает людей…
Его посох стучит об асфальт,
И глаза его слепы.
Но он знает и видит
На многое больше других…