Все дела заброшу —Поминайте лихом!Сяду на трамвайчик,Поеду к портнихам,Чтоб захлопотали,Как куклу, вертели,Чтобы сшили платьеЦвета карамели!Три мои портнихи:Одна молодая,Другая постарше,А третья седая…Вот они над платьемМудрят, как и прежде:Первая отмерит,Вторая отрежет,Третья на булавкиПрикинет: любуйся!Иголкой прихватитИ нитку откусит.— Ишь, как засветилось!Облако, не платье!Надень без заботы,Сомни на закате,Танцуй, с кем захочешь,Но помни слово:Как разлюбишь сласти —Ты придешь к нам снова.За вечерним платьем,За цветом печали…Проводили садомИ
вслед помахали.Месяцы ли, годыБуду вспоминать яКак меня кружилоМолодое платье,Как одна смеялась,Одна подмигнула…Почему же третья —Седая — вздохнула?
6. 6. 1984
«Ну, так будем жить…»
Ну, так будем жить,Как велит душа,Других хлебов не прося.Я себе заведу ручного мыша,Пока собаку нельзя.И мы с ним будем жить-поживать,И письма читать в углу.И он залезет в мою кровать,Не смывши с лапок золу.А если письма вдруг не придут —(Ведь мало ли что в пути!) —Он будет, серенький, тут как тутСердито носом крутить.А потом уткнется в мою ладонь:Ты, мол, помни, что мы вдвоем!Ну не пить же обоим нам валидол,Лучше хлебушка пожуем!Я горбушку помятую разверну,И мы глянем на мир добрей.И мы с ним сочиним такую страну,Где ни кошек, ни лагерей.Мы в два счета отменим там холода,Разведем бананы в садах…Может нас после срока сошлют туда,Но вернее, что в Магадан.Но, когда меня возьмут на этапИ поведут сквозь шмон —За мной увяжется по пятамИ всюду пролезет он.Я его посажу в потайной карман,Чтоб грелся под стук колес.И мы сахар честно съедим пополам —По 10 граммов на нос.И куда ни проложена колея —Нам везде нипочем теперь.Мы ведь оба старые зэки — яИ мой длиннохвостый зверь.За любой решеткой нам будет дом,За любым февралем — весна…А собаку мы все-таки заведем,Но в лучшие времена.
1984
«Их пророки обратятся в ветер…»
Их пророки обратятся в ветер,В пепел обратятся их поэты,И не будет им дневного света,Ни воды, и не наступит лето.О, конечно, это справедливо:Как земля их носит, окаянных!Грянут в толпы огненные ливни,Города обуглятся краями…Что поделать — сами виноваты!Но сложу я договор с судьбою,Чтобы быть мне здесьИ в день расплатыХоть кого-то заслонить собою.
1984
«И за крик из колодца „мама!“…»
И за крик из колодца «мама!»,И за сшибленный с храма крест,И за ложь твою «телеграмма»,Когда с ордером на арест, —Буду сниться тебе, Россия!В окаянстве твоих побед,В маете твоего бессилья,В похвальбе твоей и гульбе.В тошноте твоего похмелья —Отчего прошибает испуг?Все отплакали, всех отпели —От кого ж отшатнешься вдруг?Отопрись, открутись обманом,На убитых свали вину —Все равно приду и предстану,И в глаза твои загляну!
5. 7. 1984
«Когда-нибудь, когда-нибудь…»
Когда-нибудь, когда-нибудьМы молча завершим свой путьИ сбросим в донник рюкзаки и годы.И, невесомо распрямись,Порвем мучительную связьМежду собой и дальним поворотом.И мы увидим, что пришлиК такому берегу Земли,Что нет безмолвней, выжженней и чище.За степью сливы расцветут,Но наше сердце дрогнет тут:Как это грустно — находить, что ищем!Нам будет странно без долгов,Доброжелателей, врагов,Чумных пиров, осатанелых скачек.Мы расседлаем день — пастись,Мы удержать песок в горстиНе попытаемся — теперь ведь все иначе.Пускай победам нашим счетДругая летопись ведет,А мы свободны — будто после школы.Жара спадет, остынет шлях,Но на оставленных поляхЕще звенят медлительные пчелы.Ручей нам на руки польет,И можно будет смыть налетДорожной пыли — ласковой и горькой.И в предвечерней синевеКонь переступит по травеК моей руке — с последней хлебной коркой.
16. 6. 1984
«Вот их строят внизу — их со стенки можно увидеть…»
Вот
их строят внизу — их со стенки можно увидеть.(Ну, а можно и пулю в невежливый глаз получить!)Золоченые латы (это — в Веспасиановой свите),Гимнастерки солдат да центурионов плащи.Завтра эти ребята, наверное, двинут на приступ.И, наверное, город возьмут, изнасилуют баб —И пойдет, как века назад и вперед, — огоньда убийства.Если спасся — счастливый раб, если нет — то судьба.Храм, наверно, взорвут и священников перережут.Впрочем, может, прикажут распять, спервадопросив.Офицеры возьмут серебро, солдаты — одежду.И потянутся пленные глину лаптями месить.А потом запросят ставку — что делать дальше?И связист изойдет над рацией, матерясь.Будет послан вдоль кабеля рвущийся к славемальчик,Потому что шальной стрелой перерезало связь.А другая стрела ему в живот угадает.А потом сожгут напалмом скот и дома,Перемелят детей колесомИ стену с землей сравняют,Но, возможно, не тронут старух, сошедших с ума.И не тычьте в учебник: историю смертники знают —Прохудилось время над местом казни и дало течь.Дай вам Бог не узнать, что увидит жена соляная:Автомат ППШ или римский короткий меч?
23. 7. 1984
«Нас Россией клеймит…»
Нас Россией клеймитДобела раскаленная вьюга,Мракобесие темных воронокПровалов под снег.— Прочь, безглазая, прочь!Только как нам уйти друг от друга —В бесконечном круженье,В родстве и сражении с ней?И когда, наконец, отобьешьсяОт нежности тяжкойСамовластных объятий,В которых уснуть — так навек,Все плывет в голове,Как от первой ребячьей затяжки,И разодраны легкие,Как нестандартный конверт.А потом ожидая, пока отойдет от наркозаВсе, что вышло живьемИз безлюдных ее холодов, —Знать, что русские ангелы,Как воробьи на морозах,Замерзают под утроИ падают в снег с проводов.
4. 8. 1984
«Завтра будет прилив…»
Завтра будет прилив,Сгонит отару водСеверный ветер,Сдвинутся корабли.Небо вкось поплывет.Что случится на свете?Выгнется линзой свод,Хрупкий взметнут балетПтицы-чаинки.Выступит мед из сот,И покачнутся в землеЧьи-то личинки.Дети чужих зверейСтиснут в мехах сердца —Шорох по норам…Ветер, то ли свирель —Не угадать лица —Будет, и скоро.Знают сверчки небес,Рации всех судовПеленг сосновый.Нордом сменится Вест.Смоется след водой.Ступишь ли снова?
5. 8. 1984
«Если выйти из вечера прямо в траву…»
Если выйти из вечера прямо в траву,По асфальтовым трещинам — в сумрак растений,То исполнится завтра же — и наявуНебывалое лето счастливых знамений.Все приметы — к дождю,Все дожди — на хлеба,И у всех почтальонов — хорошие вести.Всем кузнечикам — петь,А творцам — погибатьОт любви к сотворенным — красивым, как песни.И тогда, и тогда —Опадет пелена,И восторженным зреньем — иначе, чем прежде, —Недошедшие письма прочтем,И сполнаНедоживших друзей оправдаем надежды.И подымем из пеплаНаш радостный дом,Чтобы встал вдохновенно и неколебимо.Как мы счастливы будем — когда-то потом!Как нам нужно дожить!Ну не нам — так любимым.
3. 10. 1984
«Этот вечер для долгой прогулки…»
Этот вечер для долгой прогулки.Серый час, как домашняя кошка,Теплой тенью скользит у колена,А подъезды печальны и гулки.Ты надень свою старую куртку.Мы набьем леденцами карманыИ пойдем, куда хочется сердцу,Безо всякого дальнего плана.По заросшим ромашкой кварталам,Где трамвай уже нынче не ходит,Где открытые низкие окна,Но старушек в них прежних не стало.Так мы выйдем к знакомому дому,И увидим на спущенной штореТень хозяина, и улыбнемся:Кто сегодня в гостях, с кем он спорит?Мы замедлим шаги: не зайти ли?Но заманят нас сумерки дальше,Уведут, как детишек цыгане,Как уже много раз уводили.И тогда, заблудившись, как дети,В незнакомом обоим предместье,Вдруг очнемся: мы живы и вместе!И вернемся домой на рассвете.