Вне закона
Шрифт:
— Ответьте нам, Линмаус, сколько человек вы убили за свою жизнь?
Молодой Твилл заявил протест, но судья Бор, следуя своей особой логике, отклонил его:
— Не вижу ничего незаконного в этом вопросе. Всем нам известно, что на совести Линмауса много невинных жертв, и мы имеем право знать, сколько же их было. Судя по всему, молодые юристы так и не смогли отыскать такого права в своих учебниках!
Произнеся свою последнюю фразу, судья сердито посмотрел на мистера Твилла. Этого оказалось вполне достаточно, чтобы до конца разбирательства выбить молодого адвоката из седла. Лицо защитника Линмауса сделалось бледно-зеленым. У него появилось ощущение, будто его шею стянуло петлей.
С этого момента адвокат протестов больше не подавал, палее судебный процесс пошел по хорошо накатанному сценарию. Теперь до оглашения решения суда оставались считанные минуты. Обращаясь к присяжным заседателям, судья выразил сожаление, что преступление, совершенное бандитом Линмаусом, не дает повода для вынесения ему смертного приговора.
— Преступники нарушают закон, когда им вздумается, и многие не получают за это заслуженной кары, — заявил он, обращаясь к ним. — Но я все же выражаю уверенность, что нам удастся по всей строгости закона наказать арестованного. После совещания вы огласите свой вердикт и справедливость будет восстановлена.
Заседатели удались. И появились вновь ровно через пять минут!
Линмаус конечно же был признан виновным.
После того как присяжные огласили свой вердикт, судья произнес речь. Надо сказать, что он с радостью вступил в должность судьи не только в силу своего желания наказывать тех, кто крал у фермеров скот, но и потому, что обожал произносить речи. Его выступление длилось полчаса. В нем он подробно описал жизнь обвиненного, привел многочисленные факты из биографии Ларри, основанные лишь на слухах, и в заключение зачитал приговор — десять лет тяжелых работ в колонии строгого режима. При этом вновь выразил сожаление, что Линмауса нельзя приговорить к двадцати годам или даже к смертной казни через повешение!
Пламенная речь Бора произвела на присутствующих огромное впечатление, зал взорвался громкими продолжительными аплодисментами. В конце концов восторженная толпа подхватила судью, на руках вынесла его из зала суда и понесла по улице. На площади ему предстояло повторить ту же речь, но уже с дополнениями и в более ярких красках для тех, кто не смог втиснуться в зал заседаний.
На основании решения суда шериф вновь препроводил осужденного в тюрьму. На площади гремел голос судьи Бора, и многие, возбужденные его речью горожане, стали глазами искать Линмауса. Но он к тому времени уже находился за решеткой!
Тогда неистовая толпа опять собралась у здания тюрьмы и, громко выкрикивая ругательства в адрес бандита, вновь попыталась взять ее штурмом. Но шериф был предельно спокоен. Попыхивая цигаркой, он разговаривал с Ларри.
— Ну это не самое страшное из того, что могло произойти, — комментируя решение суда, утешил он заключенного. — Десять лет исправительных работ пойдут тебе только на пользу. За эти годы ты наконец-то поймешь; что закон сильнее тебя. Выйдешь на свободу в тридцать четыре, а это для мужчины самый возраст начать оседлую жизнь, заняться честным трудом! У тебя будет шанс стать полезным для общества, настоящим гражданином своей страны.
— Послушай-ка, Цыпленок, — прервал его Ларри, — тюрьма-то здесь огромная.
— Да? Ну и что из этого?
— Выбери себе какой-нибудь уголок и поболтай в нем сам с собой. Не хочешь?
–
Фыркнув, шериф поднялся с табуретки, а из соседней камеры, в которой сидел один из бродяг, раздался громкий хохот.
— Хороший совет, — огрызнулся Энтони. — Только от таких советов даже трава не растет. Ну что ж, я еще раз убедился, что горбатого могила исправит!
Сказав это, шериф наконец-то ушел, а Линмаус, оставшись один, погрузился в мрачные мысли. Да, подумалось ему, и Дэниельсы на поверку оказались такими, как и остальные жители Крукт-Хорна. Другими словами, как только дело дошло до того, чтобы ему реально помочь, они спасовали!
Затем он улегся на жесткую тюремную койку и, собрав в комок всю свою волю, заставил себя уснуть.
Глава 18
ЧУДЕСНАЯ КНИГА
Тем же вечером, когда лучи заходящего солнца позолотили стены тюрьмы, к Линмаусу пришел еще один посетитель. Надзиратель, приведший его, с ухмылкой бросил заключенному:
— Тебе предоставился случай обратиться к Всевышнему!
За его спиной Ларри увидел брата Хуана.
–
— Привет! — воскликнул он и с иронией произнес: — Сейчас мне, как никогда, нужен добрый совет и я надеюсь от вас его получить!
— Тебе нужен совет? — серьезным голосом спросил священнослужитель.
— Очень, — кивнул Ларри.
— Мне это кажется странным, — заметил францисканец.
— Что же тут странного?
— Я еще не встречал человека, который бы нуждался в советах.
Надзиратель рассмеялся.
— Брат Хуан, наш заключенный — человек особый, — объяснил он. — Таких, как Линмаус, до самого Нового Орлеана не сыщешь.
— Подождите, — обратился Ларри к монаху. — Если людям не нужны советы, то в чем тогда они нуждаются?
— Им нужно обрести надежду, — ответил брат Хуан.
— Надежду, да? Вещь совсем недорогая, сказал бы я, — констатировал осужденный.
— Да. Это то, что не имеет цены, но тем не менее ею можно излечить любое зло.
— А что же ею можно вылечить? — удивился Ларри. — Сердечные болезни, например?
— Ну, все люди смертны, — вздохнул монах, — но с надеждой в сердце и умирать легче.
— А как насчет сломанной ноги, брат Хуан? Надежда ее сможет вылечить?
— Друг мой, для прикованного к постели больного самое страшное — это время, а с надеждой оно летит как птица.
— Ну что ж, тогда всели в меня надежду, что десять лет моего заключения пролетят как один день, — попросил Линмаус.
— Это не в моих силах, — опять вздохнул францисканец.
— Неужели душа моя так черства?
— Тверда как кремень, — возразил монах.
— Откуда ты это знаешь?
— Вижу по твоим глазам, сеньор Линмаус. В них горит пламя, которое мешает мне проникнуть к тебе в душу.
— Тогда я открою их пошире, брат Хуан. Вложи в меня через них ту надежду, о которой ты говоришь. Только неужели ты не понимаешь, что надежда — это те же шоры, которые надевают на лошадей?