Вне закона

Макдональд Джон Данн

Там он открыл крышку и обнаружил, что запечатанный пакет, который мистер Винтермор доверил ему, лежит на месте как ни в чем не бывало. Глупо, до чего глупо! — подумал мистер Виттс. Потратить столько времени из-за какого-то психа, заявившего, будто пакет исчез!

И в то же мгновение пакет действительно исчез.

Мистер Виттс плотно зажмурил глаза и, открыв их, снова заглянул в коробку. Пакета не было. Он сунул внутрь дрожащую руку, но нащупал одну пустоту. Грузно опустившись на стул, он закрыл глаза. Наверно, он слишком много работает. Человек, который не может доверять собственным чувствам, не имеет права брать на себя функции доверенного лица. Он знал, что немедленно должен пойти к

мистеру Винтермору и признаться, что пакет исчез, что у него нет ни малейшего представления о том, как это могло произойти, и что он просит об отпуске. И будет считать, что ему повезло, если не предложат немедленно подать в отставку.

Когда мистер Виттс встал со стула, он двигался, как старик. Коробка по-прежнему стояла на столе, а в ней спокойно лежал пакет. Случись такое, что в коробке оказалась бы кобра, он не отскочил бы в сторону так быстро. Прошло несколько секунд, прежде чем мистер Виттс набрался мужества прикоснуться к пакету и вынуть его из коробки. В первый момент ему показалось, что вес пакета и его размеры слегка изменились. Такое впечатление, что пакет был кем-то вскрыт. Вскрыт и снова запечатан. Но тут на выручку пришла простая логика. В комнате, кроме него, никого не было, добраться до пакета, следовательно, никто не мог. Значит, все это не более чем галлюцинация — результат нервного перенапряжения и усталости. Нет никакой необходимости сообщать о происшествии мистеру Винтермору. Все по-прежнему в полном порядке. В будущем он постарается поменьше работать и чаще уделять внимание прогулкам на свежем воздухе. Облегченно вздохнув, мистер Виттс вернул коробку в сейф и пошел из кабинета в контору, стараясь дышать глубже.

Большую часть бумаг из пакета составляли документы. Они содержали детальные, подписанные свидетелями и заверенные нотариусом отчеты о судьбе тех самых двадцати семи миллионов, присвоение которых вменялось в вину Кирби Винтеру и Вильме Фарнхэм. Бумагами подтверждалось, что «Проекты О.К.» являлись единственно лишь благотворительной организацией. Поскольку налоги в полном объеме были выплачены при переводе денег на счет «Проектов О.К.», никаких дополнительных платежей производить не требовалось.

Бонни Ли сидела на кровати рядом с Кирби и слушала, как он читает ей вслух письмо дядюшки Омара:

— «Мой дорогой племянник! Весьма вероятно, ты никогда не сможешь понять, что написано в данном письме, посчитав эти строки за свидетельство того, что я перед смертью окончательно выжил из ума. Если, конечно, ты еще не обнаружил то, что для кратности и безопасности я буду в дальнейшем называть «прибор». Ты понял, о чем я говорю? Нет — тогда выбрасывай письмо, не читая. Ничего интересного для себя ты в нем не найдешь.

Прежде чем вручить тебе прибор, я все тщательно обдумал и постарался принять все меры предосторожности. Во-первых, я попытался развить твой ум и характер в таком направлении, чтобы ты был способен правильно пользоваться прибором. Но, к сожалению, ты так и не достиг того уровня мышления и той зрелости чувств, чтобы я мог с легким сердцем доверить тебе его и весь мир в придачу. Я сомневался. Поэтому и решил устроить предварительный экзамен, в ходе которого выяснится, достоин ли ты серьезного доверия. Преодолеешь воздвигнутые мною на твоем пути трудности — прибор будет тебе наградой. Я надеюсь, что ты справишься. Если твои слабости не безнадежны, они скоро исчезнут, едва ты пройдешь первую преграду. Само открытие бесконечных возможностей прибора, а затем самостоятельная выработка навыков к правильному его использованию является не только следующим испытанием тех сторон твоей личности, которые еще недостаточно сформировались, но и их воспитанием.

Прочие предосторожности носят чисто технический характер. Первый вариант

прибора был очень громоздким, вызывал тошноту и головокружение у пользователя и работал в течение всего лишь трех минут. За годы кропотливой работы я упростил и усовершенствовал его. Сопутствующие записи я уничтожил. Все, что требуется знать тебе, если ты, конечно, его обнаружил, так это то, что он навечно запаян в прочнейшую оболочку, использует в качестве источника энергии космические лучи, аккумулирует и запасает энергию так быстро, что даже непрерывное использование не принесет ему никакого вреда. Однако, если в течение пятидесятидневного периода прибором не пользоваться, уровень накопленной энергии превысит черту безопасности и произойдет его саморазрушение. Любая попытка проникнуть внутрь оболочки приведет к тому же результату. И наконец, последнее, что необходимо сказать. Внутренние резервы прибора таковы, что при нормальной эксплуатации он проработает не менее двадцати и не более двадцати пяти лет с момента написания этого письма.

Могу только добавить, что я предпринял и еще одну, особую, меру предосторожности. Я позаботился, чтобы прибор передали тебе лично в руки и чтобы сделал это Винтермор. Я уверен, что он самый подходящий для такого поручения человек: обязательно сам передаст его и ни за что не станет проявлять излишнего любопытства.

Если, мой мальчик, ты ждал целый год, чтобы прочитать это письмо, мне жаль тебя. Но совесть моя спокойна. В твоих руках находилось средство получить его гораздо раньше. Значит, напрасно я надеялся на тебя.

Но все же я продолжаю верить в твои способности. Мне хочется думать, что ты читаешь эти строки победителем и уже простил меня за мою осторожность и недоверчивость. Ведь с точки зрения морали я должен был немедленно уничтожить прибор, как только почувствовал, что могу вот-вот умереть. Наверно, удержало меня от этого шага обычное человеческое тщеславие. Теперь ты знаешь все и должен понимать, какую ужасную ответственность взваливает на себя человек, им владеющий. Самое страшное для меня сейчас — представить себе, что прибор попадет в руки бесчестного негодяя. Только в этом случае нет мне прощения. Не совладав со своим тщеславием, я пустил в мир демона.

Но если прибор все же у тебя, об ответственности и нравственном долге не забывай ни на минуту. А как тебе его использовать, уж сам решай. Я старался изо всех сил, чтобы воспитать из тебя достойного властелина мира. Если же ноша покажется тебе слишком тяжелой, отложи прибор в сторону на пятьдесят дней.

И, наконец, самое последнее. Никому не рассказывай об этом приборе, Кирби. Еще раз напоминаю: человек, обладающий им, — самый могущественный человек на свете. Такую власть нельзя делить ни с кем».

Первой явилась перед широкой публикой Вильма Фарнхэм. Исходя из ее желания, были собраны исполнительные директора Корпорации Креппса, официальные представители налоговой инспекции, адвокаты всех заинтересованных сторон и множество журналистов. Над внешностью скромной служащей «Проектов О.К.» основательно поработала умелая рука Бонни Ли. Благодаря ее заботе, появление мисс Фарнхэм буквально привело всех присутствующих в шок.

Вильма, получившая исчерпывающие инструкции от Кирби и Бонни Ли, заключила с обвинительной стороной хитрую сделку. Была достигнута договоренность, что как только она предоставит документацию на все исчезнувшие двадцать семь миллионов долларов, всякое уголовное преследование Кирби Винтера прекращается. Гражданский иск к нему можно возобновить, если на то найдутся основания, но только после изучения представленных документов. Затем Вильма хладнокровно предъявила бумаги, которые исчерпывающим образом разъяснили судьбу каждого цента из злополучных двадцати семи миллионов.