Вне зоны доступа
Шрифт:
— Эта тайна уйдет со мною в могилу.
Я фыркнула и, ударив по газам, резко сдала назад.
За время, пока мы кувыркались с Данилом, отец пришел в себя и успел вынести мозг всем, кто пытался ему помочь. Собственная слабость давалась ему нелегко. В этот раз даже мать с трудом справлялась с его капризами, хотя обычно он старался ее не расстраивать.
— Я не выпишу тебя домой!
— С каких пор в нашей амбулатории появился стационар?!
— С тех самых, как ты попал в него с пулевым ранением!
Я нахмурила брови и уставилась на отца, давая понять, что со мной лучше не спорить. Он так же яростно посмотрел
Несмотря на то, что в упрямстве отец мне не уступал, в тот день сдался он довольно быстро. И это только лишь подтверждало, что я была абсолютно права — выписываться домой ему рано.
— Что сказал следователь? — тихонько спросила у матери, когда отец уснул.
— Ищут. Пока ничего непонятно.
— Думаешь, губернаторские? — тяжело вздохнула я.
— А больше, кому?
Я пожала плечами. С того времени, как в наших краях сменилось руководство — вокруг отцовского заказника стали происходить странные вещи. Если не сказать страшные. Совсем недавно под видом оздоровления леса здесь стали валить деревья и вывозить тот в неизвестном направлении. И все было бы хорошо, если бы местные не знали, что ни в какой чистке наш лес не нуждался.
— Ему несколько раз угрожали, — неожиданно призналась мать.
— Угрожали? И ты мне ничего не сказала?!
— А что бы ты сделала? Толку, что я об этом узнала? Разве он отступится? Нет… Как баран ведь. Вон — шороху навел. Экологов на уши поднял. И это после всего!
— О господи, — я растерла лицо и сжала пальцы на переносице. Возмущение матери мне было понятно. Точно так же, как и принципиальность отца. Сама такой была. Правдолюбкой. Баба Капа шутила, что от родителей я переняла все самые худшие качества. В какой-то мере я была с ней согласна. Правда в наше время была не в почете. Правда стала отличным поводом вас уничтожить. Убрать, как единственного заговорившего свидетеля, позволившего себе озвучить то, на что более лояльные и менее принципиальные старались не обращать внимания. Проще говоря, назвать вещи своими именами.
— Ясь, тебе бы с ним поговорить. Может быть, он хоть тебя послушает, а?
— Я поговорю, когда ему станет немного лучше.
— И с участковым!
— И с ним. Может быть у Евгения Николаевича как раз появятся какие-нибудь зацепки!
— Хорошо. А пока поезжай домой. Что-то на тебе совсем лица нет.
Я кивнула головой. Обняла мать и поцеловала в лоб. К родному запаху трав и меда примешался запах новомодных септиков и старой доброй хлорки.
— Завтра утром заеду, — пообещала я и пошла прочь по коридору.
Пока я находилась в амбулатории, на поселок опустился вечер. Внутри меня занозой засела тревога. Я ее списала на последние новости. Дернулась, было, к участковому, но тут же отказалась от этой идеи. Утро вечера мудренее. Так я себя пыталась убедить, но тревога лишь нарастала. Домой вернулась нервная и уставшая. Приняла душ, упала на разворошенную постель и задохнулась от ударившего в нос аромата.
Данил…
Тело мгновенно откликнулось. Я чертыхнулась и, вскочив с постели, сердито стащила с матраса простыни. Запихнула их в машинку, насыпала побольше порошка, налила кондиционер и включила стирку паром, чтобы уж наверняка уничтожить
А ведь я так его и не покормила. Свободные отношения, которые мне предлагал Данил, этого и не предполагали, ведь так? Совместные трапезы… это что-то намного более интимное. Я покосилась на трюмо, на котором оставила телефон, и закусила губу в нерешительности.
К черту! Это ничего не значит! Данил… ничего не значит. Я рванула к туалетному столику, схватила трубку и набрала Птаха. Сердце подпрыгивало в груди, в ушах грохотало. А, нет, не в ушах! Это снова гром. Гудок, еще один, в течение которого мое сердце оборвалось и покатилось вниз, долгая-долгая пауза и…
Одновременно с механическим голосом робота, монотонно повторившим, что такого номера не существует, в уши ударила громкая трель городского телефона. В то время как многие люди отказывались от стационарных аппаратов, в нашей глуши они были практически в каждом доме. Мобильная связь в здешних краях была очень капризной.
Я вздрогнула и поспешила к базе.
— Ну, слава Богу! Хоть сюда дозвонилась!
— Ба? Ты чего так поздно? Случилось чего?
— Случилось. Дуй к нам.
На языке вертелись миллионы вопросов, но я понимала, как глупо было тратить на них время, а потому, отбив звонок, я просто, в который раз за день, вышла под дождь и завела мотор УАЗика. Пора бы его было вернуть. Тяжело мне все же справляться с этим монстром. Свой джип как-то привычнее.
Я чувствовала себя ужасно вымотанной и не знала, чего еще ждать. Баба Капа, хоть и была с причудами, никогда раньше вот так меня не срывала. Я гадала, что могло случиться, отметала эти догадки, строила новые и… все больше себя накручивала. Неизвестность высасывала из меня последние силы.
В доме родителей горел свет. Удивительно, учитывая то, что на часах уже за полночь, а из живых — одна баба Капа, которая обычно ложится спать с петухами, чтобы с ними же встать. Обтерев влажные ладони о сарафан, я взялась за ручку двери, провернула. Прошла по полутемному коридору к кухне и замерла, растерянно разглядывая открывшуюся мне картину. За столом, справа от бабы Капы, сидел парень. Ну, может быть, и не совсем парень, но из-за высокого роста и крепкой фигуры назвать его мальчиком язык не поворачивался.
— Привет. Что за срочность? — подала я голос, чтобы обозначить свое присутствие. Обращалась я, конечно же, к бабе Капе, но мой взгляд был сосредоточен на незнакомце. Он как будто меня притягивал. Чем? Кажется, я догадывалась. Но просто отказывалась верить.
— Вот. Гость у нас из самой области. Павлик… Хм… Он тут кое-что интересное пришел рассказать. Про губернаторские делишки…
Что общего могло быть между парнем в потертых джинсовых шортах и губернатором, я не знала. Но почему-то мне даже в голову не пришло усомниться, что эта связь имеется.