Вне зоны доступа

Резник Юлия

— Мне бы с Валентином Петровичем побеседовать. Его точно нет?

— Точно-точно! Говорю же тебе — в больнице он. Ранен на службе… Да ты Яське можешь все рассказывать. Она ему передаст, — распорядилась баба Капа, ставя на стол перед пацаном тарелку наваристого рагу.

— Я не хочу, — замотал вихрастой головой Павлик, но жадный взгляд, брошенный на тарелку, свидетельствовал об обратном. Что-то едва уловимое в его позе… или повороте головы, или жесте, которым он поправил упавшие на лоб волосы, заставило мое

сердце пребольно удариться о ребра. Я нашарила за спиной стул и осторожно опустилась рядом.

— Ешь. Раз из самой области приехал — значит, давно не ел. Как тебя только родители отпустили?

Паша бросил на меня странный взгляд из-под отросшей челки и снова впялился в стол.

— Меня мать послала. Предупредить… Она у меня секретарем работала. У губернатора.

Я перекинулась взглядом с бабой Капой и сглотнула ставшую вдруг вязкой и горькой слюну.

— У губернатора, значит?

— Угу. Ну, вот и услышала случайно, как он обсуждал с кем-то… кхм, — парень откашлялся, — поджог в вашем заказнике.

— Поджог?

— Ага. Поджог. Чтобы следы вырубки скрыть.

— Вырубки? — в очередной раз повторила я, — Черт… Прав был отец — не все так гладко с теми документами!

— Они еще и о… кхм… Валентине Петровиче говорили.

Если это возможно, мое сердце опустилось еще чуть ниже. Опасаясь услышать продолжение, я уставилась на бабку. Как в детстве, в поисках утешения. Как если бы она и правда могла укрыть, уберечь меня от всех бед и невзгод.

— Что именно?

— Мама сказала мне говорить только с ним.

— Но он ранен. То, что ты хотел ему рассказать, может быть, как-нибудь связано с тем, что случилось?

Пашка опустил голову еще ниже и всковырнул крупным длинным пальцем расшитую незабудками скатерть. И я смотрела то на этот палец с заусеницей, то на вихор на затылке нашего неожиданного гостя, и как будто падала куда-то, проваливалась к чертям.

— Может, и связано. Они говорили, что его нужно устранить.

Глава 14

О том, что мы таки доедем до места назначения, я засомневался еще в самом начале. Слишком хреново выглядел мой проводник. Как если бы не спал как минимум пару суток. Я скосил взгляд на сидящую за рулем Яну, но тут же громко выругался, перехватывая баранку.

— Что? Что такое?! — Открыв глаза, Астафьева испуганно уставилась на дорогу, с которой мы чуть было не съехали, когда она отрубилась.

— Тормози, — рыкнул я.

— Но…

— Тормози, я сказал!

Яна виновато потупилась и, прижавшись к обочине, заглушала мотор. Я выскочил из УАЗика, едва машина остановилась, оббежал его и распахнул настежь водительскую дверь.

— Выметайся!

— Но… — снова попыталась возразить Яна, однако заглянув в мои полные праведной злости глаза, передумала

и, тяжело вздохнув, неторопливо слезла с подножки. А меня как-то враз попустило. Уж не знаю, что было тому виной. Или вселенская какая-то усталость в глазах моей горе-проводницы, или то, что я, наконец, до конца рассмотрел, во что та была одета.

Нет, она серьезно собирается ехать вот так? В спортивном топике, открывающем просто охрененный вид на ее идеально плоский, подтянутый живот? И толку, что поверх топа была накинута рубашка защитного цвета! Теперь, когда Астафьева ту расстегнула, спасаясь от жары, спасать меня от похоти стало нечему. Я помнил ее кожу на вкус…

— Когда я соглашался на то, что ты станешь моим проводником, предполагалось, что ты будешь в форме! — рявкнул я, злясь в большей степени на себя и на неуместные прямо сейчас желания. Мне полагалось сосредоточиться на работе. Думать о предстоящей съемке, и все такое… а вместо этого я занимался непонятно чем. Хотя чего это я? Тут как раз все понятно.

— Прости, — промямлила Яна. — Может быть, идея ехать сегодня и впрямь была дерьмовой.

— Может быть?! Ты чуть не угробила нас!

— Я просто недооценила свою усталость.

— Можно поинтересоваться, чем ты занималась всю ночь?

— Нет! Тебя это не касается.

Яна отвернулась, хлестнув себя стянутыми в хвост волосами, и пошла вверх по размытой дождем грунтовке. И это могло бы лишь сильнее меня разозлить, если бы мои мысли не переключились совсем на другое. Например, на то, как охренительно выглядела ее задница в песочного цвета брючках. Или как горячо смотрелся простой солдатский ремень на её ладной тоненькой талии, которая отлично бы уместилась в моих ладонях.

Дерьмо! Я не мог не признать, что Яна заняла в моих мыслях гораздо больше места, чем полагалось бы.

— Даю тебе пять минут, чтобы прийти в себя! Я пока проверю, не угробила ли ты мою аппаратуру, — бросил ей вслед, делая вид, что последнее слово осталось за мной. Обошел машину, открыл задние двери. На самом деле я не думал, что моим камерам хоть что-нибудь угрожало. Они были подготовлены к перевозке по бездорожью, а потому надежно упакованы. Я просто хотел чем-то себя занять, пока мой проводник выпускал пар. Дернул же меня черт согласиться на поездку с Астафьевой!

И все-таки хорошо, что она поменяла фамилию… Нет, я не забыл о той роли, которую Яна Валентиновна сыграла в моей жизни. Просто так было проще. Словно больше не было той женщины, которую я ненавидел. А вместо неё в мою жизнь вошла другая. Та, которая будила во мне совсем другие эмоции.

— Извини, — раздался усталый голос за спиной. — Надеюсь, они не пострадали.

Я обернулся. Яна кивнула в сторону коробок с аппаратурой и нервно хрустнула пальцами.

— Проехали. Ты ведь не специально.