Вне зоны доступа

Резник Юлия

— Какой? — прохрипел я, прежде чем понял, что вроде как напрашиваюсь на комплименты.

— Идеальный.

О, черт, да… Разве что-то другое может потешить мужское самолюбие так, как это? Разве что действие… Когда женщина преклоняется перед тобой не просто на словах, а…

— Блядь… — повторил я. Дернулся навстречу её жаркому рту, выпустил из рук осточертевший спальник, который сжимал все это время, чтобы сжать руки на ее голове, направляя, углубляя проникновение. — Развяжи! — просипел, бестолково дергая резинку на ее волосах. Яська отвлеклась от своего занятия и, послушно распустив свою шикарную, чуть влажную от дождя гриву, внимательно на меня уставилась. Её губы поблескивали от слюны и моей смазки. — Блядь, — как дебил

повторил я. А она улыбнулась… Чему-то мне непонятному. Пошевелила плечами, скидывая рубашку, замешкалась с манжетами. Скрестив руки, потянула вверх топ… Отбросила его в сторону и, не дав мне насладиться открывшимся видом, снова склонилась над моим пахом.

Я не был чертовым праведником. У меня было много женщин. Даже после смерти жены я недолго оставался нетраханым. Так уж вышло, что именно при помощи секса я сбрасывал напряжение после самых опасных своих путешествий. Именно так я выпускал пар. Но я никогда, клянусь, никогда не испытывал и бледной тени того удовольствия, что я испытал рядом с Яной. Как будто мои желания стали ее. Как будто нас по отдельности вообще не стало. Это не объяснить, не передать словами. Чтобы понять — нужно почувствовать самому. Но в этом гребаном мире далеко не всем так везет.

Рот Яны скользил по моему члену, принимая его все глубже. И я понимал, что если этого не прекратить — все закончится намного быстрее, чем я мог бы себе позволить, не ударив лицом в грязь. Я сгреб в жменю Янины волосы и потянул. Свободной рукой пережал ствол у основания, не дав вырваться скопившемуся в яйцах напряжению. Сделал несколько глубоких вдохов, успокаиваясь.

Было что-то странное в том, как я себя чувствовал, занимаясь любовью с Яной. Что-то неправильное. Так могло быть лишь с одной женщиной на планете. С моей Тенью… Так какого же хрена меня так подрывало рядом с другой? Чужой… Это сбивало с толку. Это путало карты. Это не оставляло мне не единого шанса и права на выбор. Как будто все уже было решено за меня, и, чтоб его всё, я не мог… я не хотел этому сопротивляться.

— Что-то не так? — спросила Яна, тяжело дыша. Её грудь ходила вверх-вниз, и я, наконец, получил возможность как следует ее рассмотреть. Не то, чтобы я еще не имел такой возможности, просто… Я был готов любоваться ею снова и снова — такой идеальной она была.

— Всё так. Я просто чуть было не кончил.

— Правда? — она улыбнулась и снова потянулась ко мне. Но я отвел ее руки. Мысли о Тени возникли так не вовремя… Понимание этого меня ошпарило, обожгло! С каких пор? С каких пор Тень стала для меня помехой?! Я возненавидел сам себя за это малодушие. За то, что позволил банальной похоти поставить под сомнение то, в чем сомневаться не приходилось.

Моя душа все еще принадлежала Тени. Она рвалась к ней и плакала, но… мое тело… мое проклятое тело как будто жило какой-то другой, отдельной от души жизнью.

— Я не понимаю… Ты передумал или…?

— Нет!

Отбрасывая прочь все сомнения, я потянулся к джинсам. Достал заготовленный заранее презерватив и рванул зубами упаковку. Кого я обманывал? На что пытался списать происходящее? На действие зелья бабы Капы тогда? На чертов порыв сейчас? Да хрен там! Я ведь готовился… Я ведь, мать его, мечтал о том, как снова окажусь в ней. С ней…

Нетерпеливым движением, раскатал резину по стоящему колом члену и обернулся к Яське. Мы были так близко, что я чувствовал жар её тела. Меня потряхивало от нетерпения и странной злости. На себя… и на неё, хотя, ну, в чем она была виновата? В том, что я до безумия её хотел?

— Джинсы сними.

Яна перевела взгляд вниз. Она до сих пор оставалась полностью одетой снизу, и, кажется, ее позабавил этот момент.

— Ты тоже стяни пониже. Неудобно будет… — она не договорила и, закусив губу, принялась раздеваться. Чуть помедлив, я последовал ее примеру. Яна неуклюже высвободилась из штанин. Отбросила брюки в сторону и выжидающе на меня уставилась.

Я не мог себя обманывать. Это я не хотел останавливаться, после первого раза. Это я добивался продолжения, выпрашивая ее внимания, как голодный пес — кость. Это я даже сейчас, понимая, как это неправильно, не мог от неё отказаться. Дерьмо… У меня действительно было много женщин. Но ни одна… ни одна из них не была угрозой для Тени. Может быть, поэтому я так легко впускал их в свою жизнь? Потому, что они в ней ничего не значили? А Яська… Яська как будто вытесняла Тень из моего сердца. А я всеми силами сопротивлялся.

— На спину, — скомандовал я.

— Что, прости?

— Ляг на спину…

Вообще-то я хотел, чтобы сегодня Яська была сверху. Все же неудобно это — почти на голой земле, я беспокоился о ее комфорте. Но теперь… теперь все изменилось. Я хотел полного контроля. Абсолютного контроля над ней, раз уж я оказался не в силах контролировать ситуацию.

Яна послушно легла на спину. Нерешительно помедлив, все же чуть развела ноги. Я обхватил руками ее бедра, заставляя её открыться сильней, втискиваясь между ними. И рыкнул, когда коснулся ее жара. Чертова резинка! Я хотел бы снова ощутить Яську, как в наш первый раз… кожа к коже. Я бы снова хотел…

— Тебе нужно начать пить противозачаточные…

— Я думала, женщины это делают, когда у них есть постоянный партнер, — Яська впилась взглядом в мое лицо и бесстыже потерлась бедрами, чуть насаживаясь на меня и вновь выпуская.

— Ты сомневаешься, что он у тебя есть? — спросил я, прежде чем войти в нее до упора. Она не ответила. Простонала что-то невнятное, обхватила руками шею, прижалась лицом к груди. Я медленно вышел и снова толкнулся внутрь. Еще, и еще раз. Пока она, разозлившись, не сомкнула зубы у меня на плече.

— Ну же!

— Что?

— Ты знаешь!

Нет, все же она разозлилась! Даже стукнула меня кулаком, не догадываясь, как тяжело на самом деле мне самому дается такая медлительность. Не знаю, зачем я наказывал ею себя… и Яську. Одно было понятно точно — так не могло больше продолжаться. С хриплым стоном я подхватил руками Яськины ноги, несколько раз быстро толкнулся, но это все еще было не то… Она сама сообразила, чего же мне так не хватает. Закинула ноги на мои плечи, сложившись почти пополам, и замерла, вдыхая воздух со всхлипом. Я толкнулся один раз и… пропал. Окончательно, бесповоротно. Ничего уже не могло меня остановить. По стенкам палатки барабанил дождь. Ему вторили наши стоны и пошлые звуки секса. Я забылся, потерялся в лавине обрушившихся на меня ощущений. Я даже забыл о том, что женщине, чтобы кончить, нужно немного больше, чем эти рваные, может быть, даже болезненные толчки. Ни о какой дополнительной стимуляции речи не шло. Я просто забыл, как нужно. Растерял весь свой опыт, полученный не с ней и не здесь. Как будто вернулся в свой первый раз… И лишь когда она с тихим придушенным стоном кончила, с жадностью вокруг меня сжимаясь, понял — ей и не надо было ничего сверх. Лишь я. Вот такой… настоящий.

Собственное освобождение было таким мощным, что я на несколько секунд отключился. Меня привел в себя оглушительный раскат грома и Яськино тихое:

— Ты как?

Если бы я знал… Хотелось мне ответить. Если бы, мать его, я только знал. Вина сжирала меня и ставила перед выбором.

— Готов повторить, — прокряхтел я, отмахиваясь от этого чувства, как от назойливой мухи, и скатываясь на бок.

Глава 17

Мне нужно было выйти. Остыть, чтобы прийти в себя. Но дождь все лил, а потому я могла только мечтать об уединении. Хорошо хоть Данил заткнулся и лежал тихо, ничего не говоря и не спрашивая. Его дыхание было размеренным. Оно шевелило влажные волосы на затылке и разгоняло мурашек по моей коже. Можно было подумать, что Соловьев уснул, если бы не его твердые пальцы, поглаживающие меня по бедру.