Внедрение
Шрифт:
— Успокойся, Зикур. Я уважаю Артиса, можешь даже не сомневаться в этом, — примирительно промолвил Бродяга и покосился на Тима. Юноша понял, что ему пока лучше помалкивать и не пытаться высказывать своё мнение.
— Ты не ответил на мой вопрос.
— Принц Финнис договорился с правителем Артисом о том, что две трети добытого нами сегодня оружия будет отправлено в Последнее Убежище. Конебыков мы поделим поровну.
— А что с погонщиками?
— Со мной пойдут пятеро из них. Троих можешь забрать себе.
— Договор не распространялся на
— Верно, но ты должен понимать, что для транспортировки большего количества оружия мне соответственно понадобится больше людей.
Желваки заиграли на стиснутых скулах Зикура. Весь его вид выражал явное недовольство.
— Нас осталось всего двое, а у вас ещё есть этот юный боец, — проворчал он и указал на Тима.
— Ошибаешься. Ему придётся уйти с тобой. — Парень опешил от таких слов, и даже у ангела глаза округлились от удивления.
— Это новость для меня.
— Знаю, Зикур. Я разговаривал с правителем Артисом, и он не возражает. Мне хочется, чтобы мой друг посмотрел, как вы живёте у себя в Стане. Наверняка это пойдёт ему только на пользу. Не забывай, вскоре нам предстоит объединить усилия и тогда гостей будет больше. И у нас, и у вас.
— Я не против. Пусть идёт. Чем больше воинов в моём отряде, тем безопаснее будет путь домой.
— Значит, у нас больше нет разногласий? — улыбнулся Бродяга.
— Их и не должно быть. Иначе нам никак не одолеть паршивых Клыкастых! — провозгласил ангел Стана и кивнул Тиму, который до сих пор не мог поверить своим ушам. — Пойду, отдам необходимые распоряжения и прослежу, чтобы добычу поделили согласно нашему уговору.
Он направился к пленным, а юноша, выждав пока тот удалится на достаточное расстояние, развернулся к мужчине и возмущённо выпалил:
— Решил избавиться от меня? Зачем ты хочешь, чтобы я шёл с ними? Мне казалось, что мы с тобой друзья!
— Спокойствие! Не горячись, — отозвался Бродяга и с иронической усмешкой добавил: — Ничего там с тобой не случится. Не бойся.
— Ты считаешь меня трусом?
— Если бы я так думал, то не взял бы тебя на это задание.
— Но почему отправляешь меня в Стан? Я хочу сражаться рядом с тобой.
— Тебе нужно будет передать одно важное сообщение от меня. Вот, держи. — Он достал из кармана короткую деревянную трубку, закупоренную пробками с двух концов, и протянул её Тиму. — Там внутри письмо. Отдашь эту вещь лекарю Артиса.
Заметив удивление на лице парня, он пояснил:
— В Стане живёт лекарь Валериус. Вероятно, это последний лекарь, ещё оставшийся в живых. Твоя задача — передать ему моё сообщение. Он очень интересный человек, общение с ним тебе определённо понравится. Поживёшь там, посмотришь на ангелов Артиса.
— Ты издеваешься надо мной? Ты же сам говорил, что все они — жестокие ублюдки! А если у меня возникнут с ними проблемы?
— Ты под защитой Финниса. Тебя не тронут. Они знают, что ты мой человек. Зикур проследит, чтобы с тобой ничего не случилось. Кстати, есть ещё одна причина, почему я отправляю тебя туда.
— Какая?
— Ангел сразу же согласился отдать мне пятерых погонщиков, когда я сказал, что ты пойдёшь вместе с ним. Это означает, что пять человек спасутся и не станут рабами. В Убежище их ожидает лучшая участь, чем в Стане. Я даже не уверен, выживут ли вообще те трое несчастных, кто уйдёт с Зикуром.
— И ради этих оборванцев ты готов пожертвовать своим другом? — Возмущению Тима не было предела.
— Это такие же люди, как ты и я! — жёстко произнёс Бродяга. — Мы ничем не лучше их!
— Твои речи поражают меня. Ты же сам погубил множество людей за свою жизнь, а теперь жалеешь каких-то грязных фермеров!
— Я убивал из необходимости. И только врагов. Не мирных жителей.
— И Хромого…
— Того старика? Твоего соплеменника? Это была самооборона. Я уже говорил тебе об этом.
— Ты удивительный человек… Мне, наверное, никогда не понять тебя.
— Надеюсь, что это всё же когда-нибудь случится, мой юный друг. Не позволяй жестокости и злобе поселиться в твоём сердце…
Юноша замолчал, обдумывая эти слова. Бродяга являлся незаурядной личностью. Может быть, именно поэтому его так тянуло к нему. Среди ангелов Убежища было немало мужественных воинов, но никто из них не мог сравниться с Бродягой. Он обладал какой-то особенной внутренней силой, недоступной другим, и образ его мышления разительно отличался от общепринятых норм и взглядов. Вот и сейчас его поступок не поддавался обычной логике, и Тим подумал о том, действительно ли информация, содержащаяся в письме, была так важна, или это жизни погонщиков склонили Бродягу к такому решению? Парень посмотрел на трубку с сообщением в своей руке и, вздохнув, убрал её в карман куртки.
— Я даже не предполагал, что ты умеешь читать и писать, — сказал он. — Ты первый человек, которого я знаю, кто владеет этим странным искусством.
— Да, это большая редкость. Даже вожди ангелов не обучены этому.
— А тебя кто научил? Валериус? Или лекарь Убежища, пока ещё был жив?
— Кантус? Ни тот, ни другой. У меня были другие преподаватели…
— А меня научишь?
— Ты хотел бы?
— Думаю, мне это не помешает.
— Лишним точно не будет, — рассмеялся Бродяга. — Смотри, все уже готовы.
Он указал в сторону пленных, которых ангелы к этому времени уже разбили на две группы. Рядом с каждой из них стояло по двое конебыков, и на земле лежали мешки с оружием. Трое воинов терпеливо ждали, когда Бродяга и Тим закончат свой разговор. Даже погребальный костёр уже догорел, и юноша с горечью подумал, что пришла пора прощаться. Мужчины Стана и Убежища в последний раз собрались все вместе и обсудили последние детали. Несмотря на то, что Зикур выбрал для себя наиболее сильных и молодых погонщиков, Бродяга ничем не показал, что не одобряет такой расклад, и Тим, хорошо зная своего друга, не стал заострять на этом его внимание.