Внешний враг
Шрифт:
Старец ничего не ответил. Ему было не до того. Он тяжело дышал, вытирая пот, ручейками бежавший по морщинистому лицу.
— Устал? — спросил Гаврила.
Дела ему до старческого самочувствия не было. Он стоял и думал как бы половчее ему подвести Перерима под кулак Избора. Он кусал губы, чесал голову, но нужная мысль туда не приходила. Старик же тем временем безучастно сидевший что-то бормотал и шевелил руками. Набормотавшись он опустил с колен руки со старческими набухшими венами и только тогда ответил.
— Все равно мой верх будет! За мной сила и могущество! А за вами что? Чесночный дух?
Он замолчал и медленно поднялся. Гаврила
«Что же», — подумал Масленников — «Если ему так хочется…»
— За нами? За нами Вера и Правда! — сказал Избор. Это были его первые слова, с тех пор, как волшебный огонь ослепил их. Гаврила быстро посмотрел на него. Свесившись с камня он, сложив губы трубочкой, дул прямо перед собой. Перерим почувствовал запах и исполнился надеждой добраться до Избора.
— Вера и Правда? — повторил старик недоверчиво. Он медленно двигался по направлению к запаху… — Нет за вами ничего… Кроме яйца вашего поганого…
Он засмеялся довольно, словно именно этого требовали от него остроголовые, а не похищения талисмана. Внутри у Гаврилы похолодело, словно в брюхо кто-то положил некрупную льдину. Он слышал старца, видел его, но ничего не мог с ним поделать. Он даже не мог напугать слепца, как напугал давешних разбойников. И в этот момент Избор оттолкнувшись ногами от камня, упал сверху на старика. Чутье Перерима оказалось необычайно тонким! Каким-то чудом он почувствовал движение воеводы и шарахнулся в сторону. Нет! Он не сделал попытки убежать! В расчете на то, что его противник неизбежно свалится на землю, он только отступил на шаг. Так бы оно и получилось, если бы Избор просто прыгнул, но он, не видя противника, прыгнул, расставив руки в стороны. Слепец увернулся от правой руки, но попал под левую. Она пронеслась и ударила того прямо по шее. Перерим ахнул, и под радостный вскрик Гаврилы — Опять пополам! — не то пролетел, не то пробежал, не то просеменил четыре шага, но потом ноги его вдруг ослабли и на пятый шаг сил уже не хватило, и он упал.
— Где он?
— Тут! — Гаврила показал рукой где именно.
— Не шути, — зло сказал Избор. — Живой?
— Добегу — узнаю.
Исин, напряженно водивший перед собой мечом, облегченно рассмеялся.
Старик умирал. Голова его была неестественно повернута в сторону и Гаврила, не мало повидавший в своей жизни смертельно раненых, с первого взгляда определил, что дело там плохо. Для слепца разумеется. Избор сломал незадачливому убийце шею. Старец отходил. Он уже не принадлежал этому миру. Смерть наложила на него отпечаток благостности и теперь глядя на него Гаврила не мог поверить, что перед ним наемный убийца. Старческие руки и ноги подергивались, губы что-то шептали. Гаврила склонился к чуть двигающимся губам.
— Иосиф! Иосиф! — шептал старец. Голос его терялся в шуме ветра, слабел, но пока губы могли шевелиться, он все время повторял — Иосиф! Иосиф!
Слушая старика, Масленников совсем забыл про друзей.
— Где ты? Что там? — не выдержал воевода.
Масленников поднялся с колен.
— Готов! — довольно сказал он. — Сейчас остынет…
— Точно?
— Спускайтесь, погрейтесь, пока теплый…
Избор сам вниз не слез, но ноги спустил. Его сапоги двумя комьями грязи висели над землей, и, ощущая их тяжесть, он стал рукой снимать корку налипшей земли. Вполне доверяя Гавриле, как человеку опытному в военном деле, и, особенно в деле нанесения всяческих ран и увечий,
— Я всегда думал, что они плохо кончат, — сообщил Исин.
Гаврила посмотрел на тело Перерима, на хищный оскал Никули, на мальчишку, испуганно выглядывающего из-за камней.
— Жаль, что ты им об этом раньше не сказал. Наша совесть чище была бы…
Снимая с сапог комья грязи, Избор заметил.
— Совесть… Это по-моему единственное, что у меня осталось чистым.
Под их разговор старик затих.
Заходящее солнце раздвинуло облака, и теперь каждая щель меж камней сочилась оранжевым светом. Вечер обещал быть дивным. Мелкие камни на площадке искрились каплями, но лужи уже ушли в землю, а вот за большими камнями земля превратилась в какое-то влажное месиво, по которому нельзя было не идти не плыть. Для Гаврилы этих неудобств не существовало, но он представил, как цепляясь друг за друга тащатся по этому месиву Избор и Исин, да еще и волокут за собой мальчишку…
«Кстати…» — подумал Гаврила. — «Поводырь. Только что ведь был тут..»
— Эй! — крикнул он. — Отрок! Выходи, не бойся…. Кончились твои неприятности…
Лицо мальчика вынырнуло из-за камня. Издали, еще не решаясь подойти, он смотрел то на сидевших на каменных глыбах Избора с хазарином, то на Гаврилу.
— Иди сюда. Хуже чем было, не будет… — позвал его Масленников.
Мальчик сделал несколько шагов и вновь остановился. По его лицу ясно было видно, что он еще и сам не знает, что ему лучше сделать — то ли убежать, то ли подойти к этим грозным воинам. Заметив его нерешительность, Гаврила сам двинулся ему навстречу. Чтобы успокоить мальца он полушутя, полусерьезно спросил.
— С кем ты, отрок? С ними или сам по себе?
Мальчик обвел глазами тела стариков и серьезно, по взрослому, ответил.
— Я с вами…
— С нами? — Гаврила покачал головой, не зная, что и сказать на это. — Поглядим… Как звать-то тебя?
Мальчик посмотрел на него из-под насупленных бровей, словно раздумывая говорить ему свое имя или подождать до другого случая.
— Иосиф.
— Иосиф и все?
— Да. Просто Иосиф…
Мальчишка оказался чище стариков, и его прямые льняные волосы ровно падали на некрепкие плечи. Вид он еще имел испуганный, но потрясение от происшедшего потихоньку начинало проходить и он несмело улыбнулся богатырю.
За спиной у Гаврилы грохнуло. Обернувшись, он увидел, как помогая друг другу Исин и воевода слезают с камней. Иосиф, увидев шаткую походку сотника и растопыренные руки воеводы, подошел и привычно подставил плечо. Не смотря ни на что, поводырь остался поводырем. Избор принял эту помощь как должное — руками этого мальчика им помогали Светлые Боги. Вместе с ними он дошел до костра, около которого лежали стариковские вещи. Исин уже учуявший где жарится мясо потянулся руками и обжегшись выругался.
— Горячо!
Пальцы его шарили, вместо мяса натыкаясь на горячие угли.
— Я сейчас! — быстро сообразил мальчишка, и в руках у сотника и воеводы волшебным образом очутилось по ломтю мяса. Набив рот, Исин спросил.
— Давно ты у этих стариков?
— Нет. Дней десять….
— Сирота? — спросил Избор, оглядывая мальчишку незрячими глазами.
— Не знаю, — сказал Иосиф. — Я домой иду.
— А где твой дом?
— За лесом.
— За каким лесом?
Мальчишка смотрел в костер и Гаврила сообразил, что тот голоден. Он кивнул на кусок мяса, что оставался в костре, позволяя ему взять его.