Внешняя беговая
Шрифт:
— Нет-нет, мужики! — опять раздался из толпы залихватский возглас. — Нам никак нельзя прекращать пить! Это тогда катастрофа будет!
— Это почему же?! — отозвалась одна из женщин, в недоумении разводя руками. — Я уж забыла, как мой трезвым-то выглядит: то в дрова, то с бодуна!
— Балда! — смачно выговорил кто-то из стоящих рядом мужиков. — Сама не знаешь своего счастья! А ну, как он на тебя трезвыми-то глазами посмотрит! У-у-у! Пьяному-то ты ему красавицей кажешься! А так-то взглянет и ноги со страху протянет!
Толпа опять забилась в истерическом припадке смеха.
— Ну ладно, буде глотки-то драть! — подытожил Виттель. — Посмеялись и хватит. Я вон, смотрю, вы все тут без масок гыгыкаете, а ведь это прямое нарушение предписаний Минздрава. Цельный самолет с масками прилетел позавчера, а в амбулаторию никто из вас за ними не пришел. А ведь я по радио и об этом объявлял, — укоризненно покачал он головой. — Вон и доктор мне за это попенял.
— Сам-то тоже не в маске! — кинул кто-то реплику.
— Как это не в маске?! — огладил свою лопатообразную
— А когда сострижешь-то?!
— Это уже другой вопрос, — дипломатично увильнул старый хитрован и тут же перевел тему разговора. — А вы, товарищи, не толпитесь тут и не закрывайте проход в медицинское учреждение. Гражданские могут быть пока свободны, а военнослужащие — становись в живую очередь!
Не вступая в дальнейшие разговоры и не слушая больше самостийно собравшихся, Его Величество, выпятив грудь, гордо похромал дальше, погруженный в свои ежедневные заботы. Народ немного поворчал, обсуждая последние решения местной администрации, но подчинился приказу коменданта, так как привык верить этому колченогому и заросшему седыми волосами старикану. А дел у коменданта, как всегда, было много. Должность военного коменданта налагала на него обязанности по организации охраны периметра бывшего полигона, обучению солдатским навыкам тех, кто прибыл сюда по призыву, проведению регулярных учений по отражению нападений и реагированию на катастрофы, как природного, так и техногенного толка. Сам «объект», расположенный в скальном массиве, разумеется, охранялся спецами из смежного ведомства с лазоревыми просветами на погонах, но даже и они, формально подчинялись ему. Впрочем, помимо работы по своему профилю ему еще приходилось заниматься и чисто гражданской деятельностью, коей обычно занимаются главы администраций небольших поселений. Приходилось вникать в работу коммунальных служб, школы, детских садов, которых было уже два и надо было думать о строительстве третьего, портового хозяйства, складов с горючим и провиантом, торговых точек (имелись и такие) и вообще всего того, на чем держится поселковая жизнь. Вот и сейчас, перед тем, как проверять караулы и «секреты», он решил дойти до школы. Вчера к нему приходила директриса и в достаточно эмоциональных тонах пожаловалась на отсутствие должного тепла в учебных классах, хотя накануне 1 сентября коммунальщики клялись и божились, что к началу учебного года проблем с отоплением в местах, где пребывают дети, не будет. Приходилось идти и самому разбираться, в чем причина угрозы срыва учебного процесса. Заботу о подрастающем поколении полковник считал наипервейшей своей обязанностью после охраны секретного производства. А школу, к открытию которой он в свое время приложил немало усилий, считал ничем иным, как своим детищем. В школе, правда, преподавали пока только ученикам до 9-го класса, но он льстил себя надеждой, что вскоре она получит статус полноценного среднеобразовательного учебного заведения. И к этому были все предпосылки. Демографическая ситуация, в последние двадцать лет, стала потихоньку выправляться. С каждым годом в поселке появлялось все больше и больше ребятишек. С тех пор, как закрытый ранее полигон обрел свое «второе» дыхание в виде щедрого финансирования проводимых здесь секретных мероприятий, сюда сначала потянулись молодые специалисты, привлеченные небывалыми окладами — несравнимыми с тем, что существовали на материке. Вслед за молодыми кадрами стали появляться и их законные половинки (специфика работы объекта не подразумевала вахтового метода работы на нем). Законные половинки по достоинству оценили щедроту Минобороны, которое обеспечило трудящимся на объекте не только высокие оклады, но и комфортное существование, развернув небывалое доселе строительство жилья для того, чтобы удержать специалистов на месте. Каждый семейный специалист или военный, тут же получал просторную двухкомнатную квартиру, а если у него к тому же рождался ребенок, то квартира незамедлительно менялась на трехкомнатную. Какая молодая женщина, особенно из российской глубинки, откажется, сразу после заключения брака с человеком, имеющим минимальный оклад триста тысяч рублей, от проживания в своей отдельной двушке? Социальная политика государства в этих, казалось бы, позабытых Богом местах, тоже была на высоте, что было весьма удивительно при всегдашнем наплевательстве властей на нужды своих сограждан. Поэтому, чтобы жены окончательно не заскучали в отрыве от цивилизации, для них были созданы специальные рабочие места в обширных тепличных хозяйствах, снабжавших поселок своими овощами и фруктами практически круглогодично, небольших производствах, связанных с потребностями поселка, народных промыслах, направленных на сохранение самобытной культуры народов Севера. На материке очень охотно разбирали сувениры, изготовленные из моржового клыка. Оптовики выстраивались в длиннющие очереди для того, чтобы закупить, как можно больше изделий резьбы по кости. Мечтой Митрича была звероферма, на которой можно было бы выращивать песцов и скорняжное производство. Продаже мехов сулила немалые деньги в казну поселка. В прошлом году, когда он ездил в отпуск на свою малую Родину, с пересадкой через Норильск, местный глава Якутии обещал посодействовать в решении данного вопроса, тем более, что денег Митрич не просил, а все упиралось лишь в получение необходимой лицензии, которую могла дать только Москва в лице Минприроды. Крытые спортивные площадки (даже теннисный корт), 3D-кинотеатр, а также роскошный по местным меркам Дом культуры с его многочисленными секциями и кружками, не только скрашивали серые будни жителей и жительниц поселка, но и давали дополнительные рабочие места для жен работников секретного производства. Таким образом, у них появилась не только хорошо оплачиваемая работа, но и отдушина, отвлекающая от монотонного семейного быта. Даже гостиница была — небольшое и неказистое с виду, но вполне себе пристойное двухэтажное зданьице, тянущее на «три» звездочки и рассчитанное на единовременное проживание двадцати постояльцев. Она тоже была предметом тайной гордости Митрича, считавшего, что пока в населенном пункте нет своего отеля, он не может претендовать на звание города. Конечно, в бытовом плане, были свои неудобства. В то время, как интернет победным шагом завоевывал для себя все свободные уголки планеты, здесь о такой роскоши можно было только мечтать. Вернее, интернет, конечно, был, но только у военных и у «высоколобых» и исключительно на рабочих местах. Его гражданской и общедоступной версии в поселке не было, впрочем, так же, как и мобильной связи, дабы пресечь утечку секретной информации. Телевидение, да, разумеется, было. Но здесь, в высоких широтах с их Северными Сияниями и электромагнитными возмущениями, телевидение работало нестабильно и с помехами. По иронии судьбы, именно факт такого житейского неудобства и сыграл свою роль в увеличении рождаемости в поселке. Ну а чем еще прикажете заниматься молодым людям после трудового дня, как не увеличением народонаселения? Вот поэтому в поселке было уже два детских сада с перспективой постройки третьего и общеобразовательная школа на двести пятьдесят учеников, тоже с перспективой расширения.
Прежде чем прийти в школу, Митрич решил заглянуть в котельную, думая, что холодные батареи в школе — вина кочегаров, снизивших давление пара. Убедившись лично, что все предписанные нормы по поддержанию температуры и давлению в котле соблюдаются неукоснительно, он слегка призадумался. Маленькая котельная обслуживала не только школу, но и ряд частных домов, прилегающих к ней. Но жалоб со стороны жителей на отсутствие тепла не поступало. Выходило так, что дело было не в котельной и не в теплотрассе, ведущей от нее к зданию школы. Тогда, в чем? Значит, причину следовало искать в самом школьном помещении. Из сбивчивой и панической речи директрисы выходило, что отопление все же было, но далеко не во всех классах и помещениях. Из задумчивости его вывел голос заведующего котельной, а по совместительству еще и ее главного механика — молодого парнишки двадцати с хвостиком лет, у которого еще даже толком не было природной растительности на лице, что делало его еще моложе, чем он был на самом деле.
— Дядя Миша, что призадумался?! — спросил он веселым голосом, вытирая ветошью свои руки. Митрич, несмотря на свою «голубую» кровь и «белую» кость, был достаточно мудрым человеком, чтобы адекватно реагировать на подобное обращение к себе со стороны гражданского населения. Для них он был не полковником и не комендантом, а нечто вроде старосты и старейшины (по сути, так оно и было) большого села, к которому можно запросто подойти с любой проблемой, включая даже семейные неурядицы. В поселке, конечно, был свой участковый в звании капитана, он же начальник полиции и он же главный и единственный ДПСник, но по младости лет еще не заработавший должного авторитета в обществе, а потому к его посредничеству прибегали лишь в самых крайних случаях.
— Да, вот Пашка, думаю, как же так получается, что твоя котельная шурует вовсю, а на выходе пшик один? — задумчиво ответил он молодому котельщику.
— А что тут думать?! — не переставал улыбаться во весь рот парнишка. — Директриса уже прибегала ко мне позавчера, кричала и руками махала во все стороны, мол, саботаж и все такое прочее.
— А ты ей, что на это?
— Послушал ее со вниманием и почтительностью, все-таки, как-никак, а моя бывшая классная руководительница.
— Ну и? — начал понукать его Митрич в нетерпении.
— Сходил с ней в школу, пощупал батареи. Действительно, на первом этаже, больше чем в половине помещений горячие трубы, а чуть подальше от точки входа, то уже менее. На втором этаже, так совсем чуть теплые, — обстоятельно начал выкладывать фактуру котельщик.
— Вывод, вывод-то каков? — не утерпел Митрич.
— Разводку надо поглядеть. Она у жэковских слесарей должна быть. А только я так полагаю, по своему разумению, что когда трубы летом варили, да батареи новые ставили, то видать окалина попала где-то там, вот и произошла закупорка.
— Может завоздушило?
— Н-е-е, дядя Миша! Кабы завоздушило, то трубы вообще были бы холодные, а то ведь тепленькие. Значит, вода поступает, но не в том объеме, — высказал свою гипотезу Пашка.
— Добро. Схожу тогда и сам все погляжу и пощупаю, — согласился с ним Виттель, пожимая на прощанье руку.
Директриса — женщина в летах и дородного телосложения (уже подмечено, что маленькие и худенькие не приживаются в этих краях) встретила коменданта прямо у входа. Видимо высмотрела в окно раскачивающуюся при ходьбе фигуру коменданта.
— Михаил Дмитриевич, как хорошо, что вы пришли! Ведь это сущее безобразие! Дети вынуждены заниматься в помещениях, не снимая верхней одежды! А, что будет зимой?! Я боюсь себе это даже представить! — закудахтала она, беря сразу с места в карьер.
— И представлять не надо Эльвирушка, — фамильярно хмыкнул он в бороду. — Сама, чай помнишь, как в начале нулевых сидели мы тут с тобой без света, когда солярки для дизель-генератора оставалось всего две бочки, и как занятия велись всего в двух комнатах посменно, чтобы старшие для тепла надышали младшим.