Внутренние война и мир
Шрифт:
Несколько лет назад в Южной Индии жил йог по имени Бархмайоги. В трех университетах — Оксфорда, Калькутты и Рангуна — он демонстрировал эксперимент по умиранию. Это был очень ценный эксперимент. Бархмайоги умирал на десять минут.
В Оксфордском университете он демонстрировал этот опыт в присутствии докторов. Бархмайоги говорил им: «В течение десяти минут, пожалуйста, исследуйте меня, а затем составьте письменный сертификат о том, был я жив или мертв». Затем он останавливал дыхание, пульс, его сердце переставало биться, не было никаких симптомов циркуляции крови. Десять докторов, работавших на медицинском факультете Оксфордского
Но через десять минут Бархмайоги вернулся к жизни. Его дыхание восстановилось, забилось сердце, кровь пошла по сосудам, вновь обнаружился пульс. После этого Бархмайоги попросил докторов составить новый сертификат о том, что они думают теперь о его состоянии. Доктора сказали: «Мы столкнулись с большой трудностью. Мы надеемся, что вы не планируете предъявить нам обвинение в суде! Мы сказали лишь то, что могла сказать медицинская наука...»
Бархмайоги ответил: «Составьте и подпишите бумагу о том, что с этого дня любое свидетельство о смерти, которое вы выдаете, может быть поставлено под сомнение».
В сущности, то, что мы называем смертью, является всего лишь жизнью, выскользнувшей из тела. Подобно постепенного угасающему свету лампы, проявления жизни возвращаются в форму семени и отправляются в новое путешествие. Но извне такое угасание жизни кажется нам смертью.
Таким же образом электрический свет сначала горит, затем мы нажимаем на выключатель, и его лучи исчезают. Теперь лампочку окружает лишь тьма. Умерло ли электричество? Нет, просто прекратились его проявления. Если мы опять нажмем на выключатель, то лучи света разольются по комнате. Вернулось ли электричество к жизни? Бессмысленно называть воскресшим то, что не умирало. Все это время электричество существовало, прекратились лишь его манифестации.
Итак, то, что мы называем «смертью», — всего лишь восхождение к новому проявлению. А «рождение» — это новое проявление, следующая манифестация.
Кришна говорит, что живое существо не умирает со смертью тела и не спасается, если тело спасено. Живое существо нельзя ни убить, ни спасти. Существующим можно считать лишь то, что лежит за гранью спасения и смерти.
Остальное обсудим вечером...
ГЛАВА 8
Росинка и океан
Шри-Бхагаван сказал:
Он никогда не рождается, не умирает; не возникая,
Он никогда не возникнет; Нерожденный, постоянный, вечный.
Он, древний, не умирает, когда убито тело.
Кто неуничтожимого, нерожденного, непреходящего, вечного знает,
Как может такой человек убивать или заставить убить кого-либо, Партха?
Как обветшавшие сбросив одежды, новые муж надевает, иные,
Как обветшавшие сбросив тела, в новые входит, носитель тела.
Ошо!
«Кто думает, что Он убивает или кто полагает, что убить Его можно,
Оба они не знают: не убивает Он сам и не бывает убитым».
В контексте дискуссии, развернувшейся вокруг данного стиха этим утром, если действительно
Никто никогда не умирает, и никто никогда не убивает. То, что есть, никогда не может быть уничтожено. Но следует ли из этого делать вывод о том, что в жестокости нет ничего плохого? Значит ли это, что не следует порицать насильственные действия, совершенные генералом Дайесом, геноцид, проводившийся в немецком Освенциме, или тотальное уничтожение мирного населения в Хиросиме?
Нет. Необходимо понять, что Кришна не имел этого в виду.
Только исходя из того, что никто никогда не может быть убит, нельзя называть стремление к убийству положительным качеством. Смерти нет, но существует желание совершать насилие, мотивация к жестокости, жестокое состояние сознания. Если человек стремится к жестокости, заинтересован в убийстве, радуется, убивая другого человека, оправдывает насильственную смерть людей — даже если никто не умер от его руки, но он думает, что убил, получает удовольствие от чужой смерти, испытывает внутреннюю уверенность в оправданности насилия — то такой человек совершает грех, творит зло.
Грех состоит не в самой жестокости события. Грех — в акте совершения насилия. Ситуация не может быть жестокой, но акт жестокости возможен.
Акт насилия имеет два аспекта: Кришна говорит, что ситуация сама по себе не может жестокой, но психологическое состояние жестокости возможно.
Давайте рассмотрим эту проблему с противоположного конца. Означают ли слова Кришны, что отказ Будды и Махавиры от жестокости не имеет смысла? Если нет причин осуждать насилие, совершившееся в Хиросиме и концентрационных лагерях Освенцима, теряет ли смысл отказ от насилия, проповеданный Буддой и Махавирой? Да, если вы думаете, что единственный смысл отказа от жестокости состоит в том, чтобы уберечь кого-то от смерти, в таком случае он является бессмысленным.
Но нет, отказ от жестокости, о котором учили Будда и Махавира, имеет совсем иной смысл. Это желание, это стремление спасать и защищать, это желание и стремление не убивать, это состояние отсутствия заинтересованности в убийстве, это внутреннее чувство радости, происходящее от того, что защищаешь... Например, когда Махавира гулял, стараясь не наступить даже на муравья, он вовсе не считал, что своими собственными усилиями спасает муравья. Та часть муравья, которая способна пережить смерть, и без того будет жить вечно, а все остальное не спасти даже Махавире. Но стремление Махавиры не допустить убийство обладает огромной ценностью. Это желание ничем не поможет и никак не повредит муравью, но оно имеет большое значение для самого Махавиры.
На глубочайшем уровне важно то, что человек чувствует, а не то, что с ним происходит. Самый главный вопрос связан с чувствами и мыслями человека, поскольку ими окружена его жизнь. События происходят в реальности, но человек живет в своих мыслях и чувствах.
Насилие или убийство — это зло. Это — зло, несмотря на слова Кришны о том, что в действительности убийство не происходит. Но утверждение Кришны нельзя считать полностью неверным. В сущности, когда Кришна произносит свои слова, он находится в экзистенциальном состоянии; он постиг эту истину в глубочайших слоях самого сущего.