Внутренние война и мир
Шрифт:
Низвергая Кришну в ад, джайны пытаются избавиться от него. Ганди объявил Гиту метафорой. Он говорил, что этой войны в действительности никогда не было: Как мог Кришна вызвать войну? В Гите рассказано не о настоящей войне, это — всего лишь символ, метафора, в которой отразилась бесконечная борьба между добром и злом. Ганди использует новую уловку — более эффективную, но имеющую ту же цель, что и позиция джайнов, — отделаться от Кришны. Подтекст слов Ганди состоит в том, что описанных в Гите событий никогда не было.
Разве мог Кришна спровоцировать войну? Как мог он сказать: «Иди и сражайся»? Нет, Кришна никогда такого не говорил! И вот открывается другой изящный путь, позволяющий
Теперь слова Кришны уже полностью искажены. В действительности Кришна не просит Арджуну сражаться со злом. Если вы по-настоящему поймете Кришну, то вам станет ясно, что он называет добро и зло двумя частями одного сна; жестокость и отказ от насилия — две части одного сна. Кришна не призывает к насилию. Он говорит, что насилие и отказ от него — сон. Одно — сон хорошего человека, а другое — плохого, но и то и другое — сон. Лишь тот, кто увидит весь сон как сон, обретет реальность, cam. Это утверждение трансцедентно морали. Но его нельзя считать внеморальным. Оно также выше внеморального.
В этом контексте очень трудно понять слова Кришны. Очень просто выбирать: это — хорошо, а то — плохо. Но когда хорошее и плохое оказывается сном, почва уходит у нас из-под ног. Продвинуться в Гите сможет только тот, кто жестко зафиксирует свои ноги в данной точке.
Поэтому постарайтесь ясно понять следующее: Кришна не жесток, но он и не противится насилию — ведь жестокий человек верит в то, что он может убить, а тот, кто отказывается от насилия, считает, что он может спасти чью-то жизнь. Кришна говорит, что раз никого нельзя убить, сама идея спасения оказывается под вопросом. Вы не способны ни убивать, ни спасать. То, что есть, есть, а то, чего нет, нет. Следовательно, спасителю и убийце просто снятся противоположные сны.
Например, один человек вонзил в противника нож и думает, что навеки покончил с врагом. А другой вовремя успел вынуть нож из груди жертвы, обработал и перевязал рану, и после этого думает, что спас человека от смерти. Но в действительности этим людям просто снятся противоположные сны: одному — сон плохого человека, а другому — сон хорошего человека. И если они решат продолжить свой сон, то мы предпочтем, чтобы большему количеству людей снился сон хорошего человека.
Кришна говорит, что и то, и другое — сон. С определенного уровня и спаситель, и убийца предстают как люди, совершающие одну и ту же ошибку. Заблуждение состоит в том, что подверженное уничтожению можно спасти. Кришна говорит: «То, что не существует, не существует. То, что есть, есть». Кришна не призывает нас смотреть сон плохого человека. Он говорит, что и то и другое — сон. Но если вам необходимо пройти через сон, так пройдите через весь сон с тем, чтобы, в конце концов, проснуться. Если вам предстоит увидеть сон, то не следует выбирать между сном плохого и сном хорошего человека. Просто просмотрите целый сон во всей его полноте и пробудитесь.
Трудно сказать, как Арджуна сможет понять тот процесс осознания, который пытается разъяснить Кришна. Арджуна говорит о высокоморальных вещах, он стремится увидеть моральный сон. Кажется, ему наскучили внеморальные сны. Теперь Арджуна желает увидеть моральный сон. А Кришна говорит Арджуне, что тот просто выбирает между двумя снами и что ему
Давайте прочтем еще одну сутру, а остальное обсудим вечером.
Кто думает, что Он убивает или кто полагает, что убить Его можно,
Оба они не знают: не убивает Он сам и не бывает убитым.
То, что есть, не умирает и не может быть убито. То, что есть внутри нас, называется атман, а то, что есть вне нас, носит название параматман, вселенское бытие, универсальное сознание. То, что внутри нас можно убить, что само способно убивать, или то, чему может показать, что его убили, называется «тело», а вне нас носит название «мир». Бессмертное — это ум, а смертное есть материя. Смертное, нереальное — это волна, а бессмертное, реальное — океан.
Беспокойство Арджуны, его дилемма, его тревога сводится к следующему: «Как я могу участвовать в этом убийстве? Лучше я сам умру». Эти идеи всегда существуют вместе. Тот, кто считает, что другие умрут, также способен думать о своей смерти. Если человек считает, что смерть других людей возможна, он, несомненно, будет испытывать печаль. Но Кришна говорит, что умереть невозможно: смерти просто не может быть, смерти нет.
Но, исходя из собственного жизненного опыта, человек полностью убежден в достоверности смерти. Все может произойти, а может и не произойти, тогда как смерть абсолютно неизбежна. Только одно достоверно, и это — смерть. Нет ничего более определенного, чем смерть. Все остальное может изменяться: кто-то будет счастлив, а кто-то — несчастлив, один — здоров, а другой — болен, кто-то добьется успеха, а кто-то проиграет, один станет нищим, а другой — императором. По поводу всего, кроме смерти, возможны разные мнения — они могут быть верными, а могут оказаться ошибочными.
Только один выбор закрыт для нас: умирать или нет. Смерть неизбежно настигает каждого. Все придут к ней. Император и нищий, успешный человек и неудачник, здоровый и больной — все рано или поздно умрут. Нам известно, что в жизни неизбежно только одно, и это — смерть.
А Кришна говорит совершенно противоположное. По его словам достоверным является только то, что смерть невозможна. Никто никогда не умирал, и никто не сможет умереть. Смерть — продукт фантазии.
Вероятно, все замыслы в жизни формируются вокруг смерти. Те, кто считает смерть реальностью, утверждают, что в жизни нет более глубокого опыта, чем тело. И это очень интересно, потому что ни у кого из нас нет опыта смерти. Мы лишь видим, как умирают другие люди; мы никогда не увидим, как умираем сами.
Предположим, что нам удастся вырастить человека, который никогда не видел смерти. Просто представьте себе ребенка, который за всю свою жизнь ни разу не видел, как кто-нибудь умирает. Задумается ли он когда-нибудь над тем, что умрет? Сможет ли он представить себе, что однажды расстанется с жизнью? Это невозможно.
Смерть — умозаключение, которое мы делаем, наблюдая за тем, как другие люди умирают. Интересно то, что, когда вы видите смерть другого человека, вы, в действительности, не видите смерть. Для вас данная ситуация, феномен смерти, сводится к следующему: раньше этот человек говорил, а теперь молчит, раньше он ходил, а теперь — нет. Вы видите лишь то, что человек, который обычно ходил, погрузился в обездвиженное состояние. Тот, кто всегда говорил, умолк, сердце, которое обычно билось, затихло. Но разве, исходя из этого, можно сказать, что внутренняя сущность человека мертва? Этого достаточно? Можно ли на основе этих данных прийти к такому заключению и назвать подобное состояние смертью? Нет, этого недостаточно.