Внутренний дворец. Книга 1
Шрифт:
Я подавленно молчала. То, что сначала показалось мне пусть жестокой, но мелкой пакостью, приобретало размеры серьёзного преступления.
– Ты ещё многого не знаешь, – Тайрен поднялся. – Я пока не очень понимаю, кому хотели причинить вред, Ла Ю или тебе. Так что справедливо было отдать расследование кому-нибудь из вас, но ты хотя бы не пытаешься никого обвинить раньше, чем всё выяснится. В твоё беспристрастие я верю больше.
– Ваше высочество слишком добры ко мне.
Принц шевельнул рукой, не то принимая дежурную благодарность, не то отметая её.
– В общем, я жду тебя с докладом, – подытожил он.
А
– Госпожа Ю кричала, что они так не договаривались, и что если из-за госпожи Кольхог она не сможет больше играть, то всё расскажет его высочеству. А госпожа Кольхог отвечала, чтоб та не была дурой, потому что тогда они потонут обе. А если госпожа Ю откажется продолжать, тогда все узнают, сколько денег ей стоила победа на прошлогоднем состязании. Вот так вот!
Я постучала пальцем по губе. Значит, Ла Ю всё-таки в деле. Ну и Кольхог – этого следовало ожидать…
Пара серебряных монет перекочевали в рукав обладательницы тонкого слуха – не так уж и дорого обошлась мне её откровенность. Хотя смотря с чем сравнивать – помниться, мне в бытность комнатной девушкой жалование выдавали бронзой. Возможно, для служанки это серебро было баснословной суммой. А я уже на утро обрадовала помощника известием, что круг подозреваемых сузился.
– Отлично, – потёр сухие ладони пожилой, высохший как щепка евнух, которого звали Шэн Мий. – Значит, можно не тратить время на посыльных. Займёмся сразу голубушкой На Рои.
Оказалось, что в Запретном городе есть своя собственная тюрьма – чтобы не ходить далеко, если понадобится посадить кого-то под замок, надо полагать. И тюрьма серьёзная, со всеми онёрами, в пару дворов, с подземельями, довольно просторными камерами, что отделялись от коридора крепкими решётками, соломой на полу и сиротливой лежанкой в углу. А металлические кольца в стенах камер намекали, что тут и приковать кого-нибудь можно. Правда, внутри было чисто, сухо и даже довольно светло – окошки под потолком сейчас, среди дня, давали достаточно света. И всё равно внутри горели масляные светильники.
В тюрьму я вошла одна, не считая сопровождающего евнуха-тюремщика. Шэн Мий дошёл со мной до самых ворот, но там его догнал посыльный, вручивший ему записку, прочитав которую, дознаватель озабоченно извинился и попросил разрешения меня покинуть. Когда же я растерянно спросила «а как же допрос?», он, как и Тайрен перед тем, уверил меня, что ничего сложного в этом нет, мне просто нужно задать арестованной несколько вопросов, только и всего. А у него внезапно заболел брат, несчастный случай,
Но всё прошло действительно на изумление легко. На Рои раскололась даже не с полпинка, а значительно легче, начав каяться едва ли не раньше, чем я успела открыть рот. Всхлипывая, глотая слёзы и заламывая руки, на которых красовались внушительные синяки, она кланялась мне в ноги, вызвав у меня изрядное смущение, и твердила, что она не хотела, но её заставили. Да, она действительно наточила струны. Да, она сделала это по приказу своей госпожи, вступившей в сговор с Инь Кольхог. С целью опорочить меня, вестимо. Подписать показания Рои согласилась сразу же, осталось только позвать писца, продиктовать ему всё, что мне стало известно, и девушка дрожащей рукой вывела свою подпись в уголке листа.
Так что в Хризантемовый павильон я возвращалась в приподнятом настроении, радуясь, что тягостная обязанность осталась позади. Было немного любопытно, как его высочество накажет своих наложниц, и легко ли ему будет принять мысль, что это всё-таки они постарались, но это уже было дело Тайрена. Можно было бы направиться прямо в Восточный дворец, но я решила по обычаю других наложниц зайти переодеться. Не то, чтобы я считала нужным всегда представать перед его высочеством при полном параде, но я всё-таки побывала в тюрьме. И пусть моя одежда там никак не пострадала, мне казалось, что вокруг меня витает некий затхлый флёр, принесённый с собой из этого мрачного места.
Усин не было видно – к счастью, положение простой наложницы не обязывало всюду таскать с собой прислугу. Я подумала послать кого-нибудь её найти, но передумала. В конце концов, переоденусь и сама, здешние платья не настолько сложны, чтобы их не было возможности надеть без чужой помощи. Так что я прошла прямиком в свою комнату, распахнула дверь – и едва не подпрыгнула, увидев, что внутри стоит кто-то чужой.
– Ой!
– Ш-ш-ш! – Шэн Мий прижал палец к губам. Вид у него был чрезвычайно серьёзный, и я невольно тоже понизила голос:
– Что случилось?
Евнух поманил меня внутрь, словно был тут хозяином, и когда я вошла, жестом попросил закрыть створку.
– Она созналась?
– Да, – кивнула я. – Вот.
– Тише, – он даже не взглянул на протянутую ему бумагу. – Сама созналась?
– Сама. Мне даже не пришлось ничего делать.
– Как она выглядела? Было похоже, что её кто-то бил, обижал?
– Ну, у неё синяки на руках. И следы, словно от розги. Она говорит, что её заставили, и…
Я осеклась. Шэн Мий подошёл к двери, осторожно выглянул наружу, ещё раз прислушался, но в павильоне было тихо. Кажется, все наложницы ушли в сад. Тогда он повернулся ко мне:
– Поверьте моему опыту, госпожа Тальо. Не стоит показывать это признание его высочеству.
– Почему?
– Потому что когда он придёт за подтверждением, или пришлёт кого-нибудь, На Рои покажет те же самые синяки и скажет, что это вы выбили из неё признание, заставив её оклеветать себя.
Должно быть, на моём лице отразился изрядный скептицизм с удивлением вперемешку, так как евнух со вздохом объяснил:
– Сегодня утром мне был доставлен подарок от канцлера Нея. Вероятно, вы знаете, что он приходится братом матери госпожи Инь Кольхог. Ах да, должен также добавить, что мой брат совершенно здоров.