Во имя любви к Магии

Грин Саймон

– Скажи ему, чтобы он перестал быть вампиром, - сказала Марион.

Робин покачал головой.
– Клянусь, здесь никто не слушает ни одного моего слова.

Тогда Уилл удивил меня смешком.
– Напомни мне ещё раз, какие именно качества ты привносишь в нашу маленькую группу?

– У меня нет особых способностей, - сказал Робин.
– Поэтому мне приходится довольствоваться тем, что я умный. Поэтому я и возглавляю эту весёлую банду разбойников и отщепенцев.

– Мы позволяем тебе быть лидером, поэтому люди шерифа всегда будут целиться

в тебя в первую очередь, - сказал Тук.
– Давая остальным шанс уйти.

– А если нас постигнут тяжёлые времена, мы всегда сможем сдать тебя за вознаграждение, - сказала Марион.

– Мы не станем этого делать, - произнёс Малыш Джон своим глубоким раскатистым голосом.

– Я рад это слышать, - сказал Робин.

– Только не при такой низкой цене, - пророкотал великан.

Все засмеялись, включая Робина. А потом он ввёл весельчаков в курс дела. Все внимательно слушали. Они могли не любить Херна, но доверяли его предупреждениям.

– Судя по всему, у нас есть всего несколько часов, прежде чем эта неизвестная армия войдёт в Шервуд, - сказал Робин.

– Пусть приходят, - сказала Марион, опустив длиннопалую руку на рукоять меча.
– Мы похороним их тела среди корней деревьев, чтобы они питали лес.

– Кто-нибудь видел мою дубину?
– прогрохотал великан.
– Я уверен, что у меня была дубина, когда я пришёл сюда.

Тук нахмурился.
– Херн не стал бы поднимать шум, если бы это было просто очередное вторжение людей шерифа.

– Мне нравится, когда он присылает солдат, - сказал Уилл.
– Они так легко ломаются.

Робин принялся строить планы, и мы с Амандой оставили его. Мы прогулялись по лагерю, но, похоже, ничем не могли помочь, поэтому в итоге грели руки у одного из кухонных костров. Сумерки сгущались, превращаясь в ночь, и в воздухе ощущалась явная прохлада. К нам подошёл Херн. Где-то по дороге он потерял свои солнечные очки, и свет от пляшущих языков пламени отбрасывал на его лицо зловещие тени.

– Веселитесь?
– спросил он.
– Заводите новых друзей? Хорошо, хорошо… Постарайтесь ни с кем не заводить близких отношений; многие из этих людей не переживут того, что их ждёт.

– Ты знаешь, кто умрёт?
– спросил я.

– Нет, иначе я бы держался от них подальше, - ответил Херн.
– Я помню очертания будущего, но не детали. А присутствие вас двоих ещё больше их размывает, потому что вам здесь не место.

– Я думал мы должны были спасти положение?
– сказал я.

Он пожал плечами.
– Очевидно.

Я повернулся к Аманде.
– Что делает Робин Гуда и его Весёлых Ребятах такими особенными, что их нужно вычеркнуть из истории?

– Потому что это последний раз, когда представители разных рас собрались вместе ради общего дела, - сказала Аманда.

– Весёлые Ребята - это то немногое, что от них осталось, - сказал Херн.
– Последний эльф, последний великан и последний вампир. Все остальные… ушли. Я скучаю по ним. Они были такими яркими.

– Надеюсь, ты последний в своём роде, - сказала Марион.

Никто из нас не заметил, как эльфийка подошла к нам. Она бросила взгляд на Херна, который, казалось, уже привык к этому.

– Таких, как я, никогда не было, - спокойно сказал он.
– И никогда больше не будет. Он замолчал и посмотрел на Аманду.
– Если только ты не знаешь…

Она проигнорировала его, уставившись в пламя, и я повернулся к Марион.
– Ты действительно последняя из эльфов?

– Если бы где-нибудь на этой земле был кто-то из моего рода, я бы знала об этом, - сказала Марион.
– Война Фэйри уничтожила Свет и Тьму.

– Как же ты выжила?
– спросил я.

Она мрачно улыбнулась.
– Просто повезло, наверное.

– Малыш Джон пришёл сюда из Корнуолла, - сказал Херн.
– Он не мог найти никого, кто хотя бы слышал о другом великане на протяжении многих поколений. Что касается Уилла Скарлетта…

– А если мы поговорим о таких, как я?
– сказал вампир, внезапно появившись рядом с Марион. Она слегка подпрыгнула и сильно ударила его по рёбрам. Он, казалось, не почувствовал этого.

– Раньше таких, как я, было очень много, - сказал он, глядя на тени за пределами лагеря.
– Они бродили по ночным лесам, их все боялись. Но я уже очень давно не общался ни с кем, похожим на меня.

– Чем ты питаешься?
– прямо спросил я.

– Оленями, - ответил Уилл.
– Их кровь очень питательна. В ней много железа.

– А иногда и людьми шерифа?
– сказал я.

– Нет, - сказал Уилл.
– Я не могу позволить себе поддаться искушению.

Робин присоединился к нам, и Марион придвинулась к нему вплотную. Их руки сами нашли друг друга.

– Все готовятся к бою, - сказал Робин.
– Кто-нибудь что-нибудь заметил?

– Никто не заходил в лес, - сказала Марион.

– Они не будут прятаться, - сказал Херн.
– Когда начнётся ужас, вы узнаете.

Все посмотрели на него, и он пожал плечами.
– Не стреляйте в гонца.

– Не искушай меня, - сказала Марион.

– Думаю, нам всем пора перекусить и выпить, - сказал Робин.

Я недоверчиво посмотрел на него.
– Как ты можешь вообще думать о еде, когда сюда идут те, кто хочет тебя убить?

– Люди всегда приходят, чтобы убить меня, - резонно возразил Робин.
– Такова жизнь вне закона.

Он ушёл, чтобы проследить за приготовлением пищи. Не потому, что кто-то нуждался в его помощи, а потому, что его присутствие успокаивало. Херн тоже переходил от одного костра к другому, пробуя блюда и предлагая тщательно продуманные рекомендации, которые повсеместно игнорировались. Марион обошла лагерь по периметру, держа стражников в тонусе. Их испуганные крики были слышны по всему лагерю. Тук катил по поляне огромную бочку с медовухой, отвергая все предложения о помощи. Уилл Скарлетт снова скрылся в тени. Малыш Джон сел в центре лагеря, и маленькие дети сгрудились вокруг него, словно он был самой лучшей игрушкой на свете.