Во власти Дубовой короны
Шрифт:
– Оля. Ее зовут Оля.
– А Оля что?
– Оляшка? Она себя так любила называть… Оляшка и есть. Безмозглая. Где гулянки, там и пьянки, ну и началось… это подниматься тяжело, а вниз скатиться несложно. Она и десять лет назад уже начинала спиваться, а сейчас вот… докатилась.
Бабушка Мила говорила жестко. Отрывисто.
Да, нелегко о таком. Но ведь и из песни слова не выкинешь! Может, и сама виновата. Чего-то недодала, не вложила, не научила… могла бы лечить?
Таскать по наркологиям
Да-да, вот Юлия Ивановна Петяшу всю жизнь и лечит. Детей прогадила, жизнь всем испоганила, как могла, – и результат?
У самой набор болячек такой, что медколледжу на год практики хватит: обойди вокруг да и иди диплом получать. У детей ни детства, ни юности, ни здоровья, одни нервы. А муж как пил, так и пьет. И радуется жизни.
Потому как его все устраивает.
Алкоголизм – это ведь не в желудке. Это болезнь разума. Если человек запил от горя – тут ладно, можно и понять, и простить, и попытаться вытащить из этого. А если ему просто нравится так жить?
И ты всю себя можешь на терке натереть, только ничего у тебя не получится. Ему будет хорошо, а тебе плохо.
Людмила Владимировна себя поедом грызла, но между дочерью и внучкой сделала выбор в пользу внучки. И не жалела. Потому что дочь жила так, как ей нравилось. А внучку тянула за собой на дно. И это было неправильно.
– А отец? – тихо спросила Лея. – Он…
– Не звонил. Не писал. Не появлялся. Алиментов не присылал, впрочем, тут все ясно. Он на мать однушку переписал, – разъяснила Таня. – Якобы для меня… та уже давно продана. И пропита.
– Но ведь он же отец! Разве ему не интересно пообщаться, поговорить…
Таня пожала плечами.
– Лея, ты никогда не думала, что обычно на таких Оляшек и притягиваются такие Олешки? Которым тоже лишь бы погулять, поразвлечься, ну и свалить от ответственности? Куда им дети? Ничего им не нужно, лишь бы свободу не ограничивали.
– Понимаю. Такие бывают.
– А у даэрте такие есть? – не удержалась Таня.
– Нет… годовалое дерево не даст плодов. Только созревшее, то, которое сможет их выносить. Поэтому у нас и не случается такого. Пока женщина не готова к материнству, она не станет матерью. Не сможет. Перводрево не даст.
Людмила Владимировна запомнила про Перводрево. Потом спросит.
– Да, нам бы такой экзамен на зрелость не помешал, – вздохнула Таня. – Только вот… сделают из него очередную кормушку для чинуш, и будут какие-нибудь сволочи решать, кто равен, а кто равнее. Нет тут хорошего рецепта.
Людмила Владимировна была с ней полностью согласна.
– Ничего. И проживем, и выживем, и вообще – справимся. Лея, я хотела спросить. С Олей нельзя так, как со мной? Чтобы поправить здоровье?
Салея только плечами пожала.
– Допустим. Но вы же понимаете, что ее беда не в теле, а в голове.
– Нет, – даже не задумалась Таня. – Не будет.
– Вот. А мы хотели этого избежать.
Людмила Владимировна только головой покачала.
– Я могу сделать другое. Но не гарантирую, что разрушение не пойдет… иначе.
– Иначе?
– Я могу просто, – Салея задумалась, подбирая слова. Все же ей было сложно. – Человек принимает яд, чтобы ему ненадолго стало хорошо. Я могу сделать так, что от конкретного яда ей станет плохо.
– Этиловый спирт, – подсказала Таня.
– Да, наверное. Я могу так сделать, но она может найти другой яд. Это возможно?
– Вполне, – вздохнула Таня. – Наркоту никто не отменял.
– И наркотики, и еще много чего… это ведь не вокруг человека. Это внутри самого человека. Вот хочется ему… или сбежать от реальности, или чтобы реальность посмотрела, испугалась и сбежала от него. Хочется.
Людмила Владимировна кивнула.
– К сожалению.
А сердце все равно болело. Дочь же…
Таня с тоской посмотрела на бабушку. Потом решилась.
– Лея, может, все же попробуем? На одну отраву у нее меньше будет?
Салея спорить не стала. Это от нее труда не требовало.
– Хорошо. Давайте так и сделаем. А усыпить ее можно, чтобы она не помнила, что и как было?
– Мне даже не нужно, чтобы она была в сознании, – Лея пожала плечами. – Пусть спит – не важно.
Таня соображала быстро.
– Бусь, я помню, где она сейчас живет. Можно туда дойти, посмотреть, и если она спать будет – это ведь ненадолго?
– Пара минут, – кивнула Салея.
– Отлично. Никто и не поймет. Лея, скажи, а я могу начать видеть ауры?
Лея и задумываться не стала.
– Энергетические поля человека? Можешь. Ты уже начала их видеть?
– Да. А…
– Это последствия ритуала, который ты прошла. Сможешь видеть, читать, воздействовать, только этому придется серьезно учиться.
Таня не возражала.
– А воздействовать – это как?
– Все, что происходит с человеком, отражается в ауре. И наоборот. Воздействуя на одно, можно исправить другое.
И тут Таня вспомнила.
Вспомнила, как Аня, староста, потерла спину в районе тех самых красных пятен, которые ей… значит, не казались. Просто были видны.
Лея даже не удивилась.
– Да, такое тоже бывает. Так отразилось воспаление. Судя по розовым тонам, человек перед тобой неплохой и здоровый, но – вот. Боль, неприятные ощущения – и вспыхивают пятна. Если их загладить, растворить… прошла бы и боль.
– У нас такое тоже умеют. Но единицы, – вздохнула бабушка Мила. – И тех еще найди…