Во власти любви
Шрифт:
Нестер, сидевший во главе стола, шумно развернул салфетку.
– Ах да, день рождения Финни? – Он фыркнул. – Чем на сей раз ты развлечешь нас, сестренка? Ты уже использовала трюк с рукопожатием, остается только поедать садовые насаждения, пока этот фокус всем не наскучит.
Финни побледнела, но Нестер был беспощаден.
– Быть может, ты умеешь лаять или рычать? Или плясать и петь?
Джеффри подался вперед:
– Ты переходишь всякие границы, Нестер.
Нестер
– Если кто и переходит границы, так это ты, Аптон.
Воцарилось неловкое молчание.
– У меня с собой фотография отца, которую я привезла из Африки, – быстро сказала Финни.
Нестер рывком повернулся и как-то странно посмотрел на нее.
– Позволь взглянуть! – Он презрительно хмыкнул.
Она передала ему снимок отца, высокого, широкоплечего. Его рыжие волосы были покрашены, однако улыбка оставалась все той же – доброй, обворожительной. Сердце Финни сжалось. Боже, как ей недостает его!
С минуту Нестер пристально смотрел на снимок, затем его взяла Ханна.
– Он всегда был статным малым, – заметила бабушка, вглядываясь в изображение. – Этого у него не отнимешь.
– Да, – произнесла Летиция с волнением в голосе, беря снимок.
Нестер снова взял фотографию.
– А где он сфотографирован?
– На нашей ферме.
– Ферме? – негодующе переспросил Нестер. – Наш отец был исследователем, а не фермером.
– Да, это верно, но мы также владели фермой. Каучуковой фермой.
– Каучуковой фермой? А что это такое?
– Три тысячи акров дикорастущих растений, источающих каучуковый сок, и еще несколько сот акров земли, которые отец расчистил и засадил высокими стройными каучуковыми деревьями.
Нестер был ошеломлен.
– Почему я ничего о ней не знал? Аптон, ты слыхал о каучуковой ферме?
– Нет, но разве это важно, ведь она бог весть где.
– Ну что ж, от нее, верно, были одни убытки. Ни разу не слышал о процветающем предприятии в Африке… разве что о золотых и алмазных приисках. Расскажи мне об этой ферме, может быть, она меня заинтересует.
– Вполне возможно, – с гордостью ответила Финни, – наша ферма приносила приличный доход. Мы являемся крупнейшими экспортерами каучука в мире.
– Возмутительно! – рявкнул Нестер. – Прибыльное предприятие, а я о нем ничего не знаю. Что же с ним теперь?
– Сейчас оно перешло к племени катсу. Эта земля принадлежит им уже сотни лет.
– Фермой завладели дикари? Ты не смела просто так отдать собственность каким-то язычникам!
– Нестер, прошу тебя! – Летиция коснулась его руки.
У Финни перехватило дыхание.
– Кто этот человек? – спросила Ханна, указывая на снимок, где рядом с отцом стоял крупный мужчина.
– Это
– Красивый малый, – заметила Ханна.
– Да. Он заменил отцу родного сына.
Наступило молчание.
– А это кто? – спросила Летиция, чтобы разрядить обстановку.
Мысленно поблагодарив мать, Финни ответила:
– Хатаби, весьма уважаемый в племени человек.
– Что с ним? – с издевкой спросил Нестер, закипая яростью. – Столкнулся с застекленным окном? Взгляните на его лицо, на этот отвратительный шрам. – Он рассмеялся. – Как две капли воды похож на Мэтью Готорна.
Снова воцарилась тишина. Финни потеряла самообладание. Только сейчас она поняла, как сильно ненавидит Нестера.
– Этот рубец не результат несчастного случая, Нестер, а знак огромной храбрости. В Африке мужчина со шрамом пользуется уважением, а не изувеченных презирают.
Нестер рассмеялся:
– Слава Богу, что я не остался в Африке!
– Да, – парировала Финни, – тебя там считали бы трусом.
Все ошеломленно притихли.
– Как ты смеешь?! – взорвался Нестер, вскочив со стула и грохнув кулаком по столу.
– Нестер, – предостерегающе произнес Джеффри.
Нестер повернулся к нему:
– Довольно с меня твоего поучительного тона. Не забывай, с кем говоришь. Ты, может, и управляешь семейным заводом, но принадлежит-то он мне.
Взор Джеффри помрачнел.
– Я всегда это помню.
Терпение Финни иссякло. Она хотела поскорее уйти от этих людей, с которыми никогда не сможет ужиться, которым совершенно безразлична ее судьба.
– Прошу прощения, – промолвила она, тщательно подбирая слова, опасаясь, что не выдержит и выложит все, что накопилось у нее на душе.
Мэтью сидел у себя в кабинете, когда Финни вошла в дом. До него донесся ее голос. Мэтью и на чердаке услышал бы его, хотя говорила она негромко, не умолкая ни на минуту с того момента, как появилась здесь. Первым делом она поздоровалась с прислугой.
Насмешливо улыбаясь, он ждал, когда Куинси проводит Финни в кабинет. Впервые за долгое время он спокойно проспал всю ночь. Не терял сознания, не страдал от боли. Он видел ее во сне и проснулся от мучительного желания, охватившего все его существо.
При появлении Финни он оцепенел. Ее зеленые глаза сверкали, рыжие волосы рассыпались по плечам. Он едва сдержался, чтобы не заключить ее в объятия.
Вдруг он заметил, что лицо девушки покрыто алыми пятнами и на нем следы слез. Не притворных, искренних.