Во власти мракобесия
Шрифт:
– Всё сделано. – Никита бросил винтовку в машину и плюхнулся на заднее сиденье.
– Уверен?
– Наверняка. Два выстрела. Голова и сердце.
– Отлично. Дверь-то закрой.
Машина быстро покатила по неровной дороге, попрыгивая на ухабах.
– Винтарь бросить? – спросил Никита.
– Естественно, – процедил Волчара.
– Сейчас стекло сниму.
– Снимай… Игрушку в окно вышвырни… Давай, давай, старичок…
Никита отсоединил оптический прицел и аккуратно положил его рядом с собой. Затем стал сосредоточенно крутить ручку, опуская заедающее стекло бокового окна. Как только он взял в руки винтовку, чтобы высунуть её в окно, Волчара затормозил и, стремительно повернувшись к Никите, выстрелил в него из пистолета. Никита вскрикнул и недоумённо уставился на Дмитрия. Тот ещё дважды нажал на спусковой крючок. При каждом выстреле рубаха Никиты трепетала, словно живое существо.
– Прости, братишка, но такие уж в нашем деле порядки, – сказал Дмитрий, вылезая из машины.
Он отворил заднюю дверь и, приставив пистолет к голове Никиты, опять надавил на спусковой крючок.
– Морж будет доволен.
Волков швырнул пистолет под колёса «жигулёнка» и побежал куда-то в сторону от заросшей дороги, где его дожидался замаскированный мотоцикл.
На ровно остриженных газонах стояли длинные столы, покрытые белоснежными скатертями. Бутылки и бокалы сияли отражённым светом разноцветных фонарей, которые гирляндами тянулись от дерева к дереву. На небольшой сценической площадке танцовщицы исполняли классические вариации из различных балетов.
– Как тебе тут? – спросила Марина, беря Воронина под руку.
– Обычная тусовка. Люди показывают друг другу себя и пытаются решать свои проблемы.
– Что хочешь выпить?
Воронин пожал плечами.
– Ты так же не уверен в выборе удовольствий, как и прежде, – засмеялась его бывшая супруга.
– Почему не уверен? – не согласился Геннадий. – Когда-то я без колебаний выбрал тебя. Это было самое большое удовольствие в моей жизни.
– С годами ты становишься поэтичен… Пойдём, познакомлю тебя с Диком.
– Дик? Это которого ты в женихи записала?
Она живо кивнула.
– Вон стоит, видишь? Виски пьёт. В последнее время он что-то стал сдавать, пьянеет быстро. Так что не особенно налегайте на спиртное. – Она подвела Воронина к долговязому американцу с роскошной шевелюрой, чуть тронутой сединой на висках. – Дик, познакомься, это Геннадий, мой бывший муж.
– О-очень рад! Очень рад! Меня зовут Дик Моррис.
Мужчины обменялись рукопожатием.
– Гена до недавнего времени работал сыщиком, – сказала Марина.
– Я сильно уважаю полицейских, – ответил американец. – Марина много говорила о вас.
– А мне о вас успела сообщить только то, что вы собираетесь стать её мужем. – Воронин взял со стола бокал с шампанским.
– Да, – кивнул Дик Моррис, широко улыбаясь. – Всё больше и больше американцев, которые делают семью с русскими женщинами. Это символично. Наши страны теперь как одна семья. Время «холодной войны» далеко позади.
– Вы думаете? – с недоверием спросил Геннадий.
– Это так, – заверил собеседник, стараясь говорить без акцента. – Я знаю. Америка имеет большое удовольствие сотрудничать с Россией. Мы помогаем вам, как можем. Мы во всём помогаем.
– Дик, вы лукавите. Вы – прирождённый дипломат. К сожалению, наши страны ещё бодаются, как два тяжёлых быка. До отсутствия разногласий нам ещё далеко.
– Какие могут быть между нами разногласия, если мы помогаем даже на выборах вашему президенту?
– Что-то я не понимаю, о чём вы говорите? Что же это за помощь? – Воронин поднёс бокал ко рту. – Дешёвые куриные окорочка?
– Зачем окорочка? Деньги! На выборах всегда нужны деньги. Наши страны договорились обо всём, – с удовольствием сообщил американец.
– Никогда не слышал о такой межгосударственной помощи.
– Об этом, конечно, не пишут в газетах. Но это – официальная договорённость. Я знаю.
– Интересно, – без малейшего интереса произнёс Воронин. – Только я думаю, что вы что-то путаете, Дик. Или это всего лишь сплетня.
– Поверьте мне… – Моррис приблизил лицо к Воронину, дыша перегаром. – Я в курсе…
Геннадий равнодушно отмахнулся.
– Наши страны договорились, – настаивал Дик и самодовольно похлопал себя по груди. – Мы даём вам деньги на предвыборную кампанию Ельцина. Разве это не жест истинной дружбы?
– И что, большие деньги даёте?
– Огромные! – Американец взмахнул руками и на рисовал перед собой нечто бесформенное. – Огромные!
Когда на следующий день Воронин передал Смелякову состоявшийся с Диком Моррисом разговор, начальник отдела отнёсся к поступившей информации очень серьёзно.
– Деньгами помогают? – задумчиво переспросил он. – Привозят их сюда, что ли?
– Деталей он не раскрыл, – ответил Воронин. – Сказал только, что это официальная договорённость, я так понял, что на высшем уровне… Виктор Андреевич, если это правда, если они и впрямь деньги сюда шлют, то чей же это будет президент у нас? Американский?
– Ну эту информацию надо ещё проверить, – осторожно заметил Смеляков. – А если и так… Мы же помогали Кучме. Сто миллионов вложили в его предвыборную… Американцы имеют такое же право вбухивать деньги в нашу независимость… Только наша независимость имеет чуть-чуть побольше пасть, и она куда более прожорлива… Да-а… А как этого американца зовут?
– Дик Моррис… Я подготовил небольшую справку… Вот…
Имя господина Морриса было довольно известно зарубежным журналистам и политологам. Он не занимал никаких официальных мест в американской администрации, никогда не считался фигурой, приближенной к президенту США, однако, как отмечали некоторые западные издания, Билл Клинтон, ещё только собираясь бороться за президентское кресло, обратил внимание на Дика Морриса и в одном из интервью назвал его политическим гением и даже своим политическим гуру, но так и не объяснил, чем Дик Моррис заслужил такую высокую оценку. Когда Билл Клинтон получал мандат от своих сторонников на борьбу и готовился стать первым после Рузвельта президентом-демократом, переизбранным на второй срок, Дик Моррис вляпался в скандал с одной проституткой, которую он больше года посвящал во все склоки и сплетни, связанные с президентской администрацией. Скандал быстро забылся, Дик ушёл в тень и, казалось, удалился от Белого дома. Однако вскоре вновь возник на политической арене, стравливая политиков и устраивая из этого целые спектакли. Американская пресса окрестила Морриса мастером технологий подсознательных манипуляций, составляющих основу пикантных мыльных опер.
– Неудивительно, что Чубайс пригласил этого манипулятора в свою аналитическую группу, – произнёс Сме-ляков, читая предоставленную ему справку. – Чем-нибудь ещё примечателен этот политический гений, помимо того что любит почесать языком?
– Обожает женщин, не пропускает ни одной юбки. В «Президент-отеле» через его руки прошёл чуть ли не весь женский персонал – от уборщицы до старшего администратора. И всем обещает жениться.
Ельцин с недоумением посмотрел на стоявшего перед ним Коржакова и перевёл взгляд на лежавшую на столе пачку документов.