Во власти мужа
Шрифт:
– Я не голоден.
– Валентина постаралась на славу, я попросила приготовить твое любимое блюдо… – начинаю паниковать и тараторить, ведь все пошло не по плану.
– Я. Не голоде, – повторяет муж и уже давит своим стальным тоном.
– Ясно, – вытираю вспотевшие ладошки и хватаюсь за бутылку. – Вина?
Не дождавшись ответа, я наполняю бокалы красной жидкостью, а руки предательски дрожат. Богдан это замечает, но никак не комментирует, по-прежнему оставаясь на расстоянии от меня.
– Выпьешь со мной?
– Есть
– Да.
– Интересно… – Богдан отталкивается от стены и двигается ко мне.
Когда он оказывается настолько близко, что чувствуется его дыхание и терпкий аромат парфюма, превращаюсь в осиновый листочек и начинаю трепыхаться на ветру. Порывы у меня внутри, они передаются от Богдана, смотрящего в глаза и пытающегося прочитать в них истинные мотивы моего поведения. Начинает казаться, что он читает меня, как открытую книгу, и давно знает, чем все закончится. Я отгоняю надуманные мысли и начинаю нести чушь, за которую могу поплатиться. Сильно и без права на оправдание.
– Сегодня у меня был сеанс с доктором Бурно.
– Так…
– Он похвалил меня. По его словам, у меня наблюдается прогресс, также он высказался насчет необходимости моей постепенной социализации… – на последнем слове речь обрывается, потому что глаза Богдана сверкают огнем.
Я делаю паузу и сглатываю.
– Да что ты говоришь… – муж делал глоток вина и облизывает губы, как хищник, готовый наброситься на жертву. – Это очень хорошо.
Сердце бешено стучит в груди, в висках пульсирует. Что-то здесь не так. Жар приливает к шее и поднимается на лицо. Я пылаю, но отступать уже поздно. Никогда еще я не врала так нагло.
Я повторяю за мужем и смакую вино. Богдан терпеливо выжидает, не отрывая от меня вострых глаз.
– Да, его главной рекомендацией было занять свое время интересными для меня вещами. Например, хобби или найти работу по душе. Мне кажется, он прав…
– Хватить врать, Таша! – резко обрывает мое лепетание муж и ударяет о стол кулаком.
Глава 6
Богдан психует, не в силах выслушивать мою ложь. Хватает меня за запястье и сильно сжимает его. Я зажмуриваюсь от обиды и боли, начинаю стонать.
– Что ты творишь, ненормальная? Чего добиваешься?
– Отпусти меня! – пытаюсь вырваться, но Богдан сильнее сжимает руку.
– Принимаешь меня за идиота? Повсюду мои люди, следящие за каждым твоим шагом, на что ты надеешься?
– Что у тебя есть сердце! Вот на что, – шиплю, поджимая дрожащие губы. – Не надо подсылать ко мне проплаченных докторов и говорить, что я сумасшедшая, безумный здесь только ты!
– Прекращай, Таша, – с угрозой говорит муж, сжимая челюсть. – Для чего ты вырядилась, – небрежно откидывает мои волосы, а затем переворачивает лежащую на столе тарелку. – Для чего устроила весь этот цирк со званым ужином, думала, поведусь?
– Во-первых, я вырядилась не для тебя, а, во-вторых, этот цирк, продолжающийся уже два года – наша жизнь. Сколько можно, Богдан? Пора сдавать билеты, все очень дёшево и пошло!
Муж обхватывает одной рукой мое лицо, сдавливая подбородок и большим пальцем стирая с губ помаду. Его холодный взгляд скользит по моему напряженному лицу, а потом Богдан резко отпускает руку, определяя причину моих эмоций:
– Ты не в себе.
– Нет, – рвано выдыхаю и с вызовом смотрю на мужа. – Я как раз пришла в себя, и теперь все ясно вижу и понимаю. Скажи, разве тебе самому не противно?
– Что противно? Смотреть на тебя? Может быть. Но я как-нибудь переживу.
– Если я противна тебе, как и ты мне, то выход один – не мучить друг друга.
– Ты, наверно, не услышала… – он делает паузу и приподнимает бровь. – Я переживу.
– А я нет. Я не железная, а живая, Богдан… – опускаюсь на стул и закрываю лицо руками. – Ты медленно, но верно убиваешь меня. Зачем я тебе, скажи?!
– Я тебе все сказал еще вчера, и мое мнение не изменилось. Ты же знаешь, я не люблю повторять дважды.
– Нет, не знаю! И никогда не узнаю, не хочу знать!
– Своими истериками ты ничего не добьешься, Таша. Я не отпущу тебя. Точка.
Сейчас он размеренный и спокойный, смотрит на меня свысока. А я опустилась до истерик. Он увидел, какая я слабая и ранимая, и почувствовал в себе силу. Моя ошибка. Когда я перестану оступаться на одном и том же месте?
Я снимаю с себя серьги, которые когда-то подарил мне муж, и бросаю их на стол. Стираю остатки помады с губ и сминаю замаранную салфетку, вымещая на ней всю злость на мужа и на саму себя.
Богдан молча стоит над душой, прекрасно понимая, что разговор еще не закончен. В гостиной воцаряется тишина. Кажется, это затишье перед бурей.
Усевшись на стул, я подливаю в свой бокал вина и, зажмурившись, выпиваю залпом почти половину. Кисло-сладкая жидкость стекает по горлу, размягчая и согревая его. Щеки пылают, веки расслабляются, приоткрывая наполовину уставшие глаза.
– Ты так и не понял, о чем я хотела с тобой поговорить… – усмехаюсь. – Потому, что не слышишь меня. Уже давно.
– Ты сама это начала, – отвечает муж, наблюдая за мной со стороны.
– Опять делаешь виновной меня… – вздыхаю. – Так же проще, да? Перевел на кого-нибудь стрелки, а сам белый и пушистый.
– Это всё? – надменно спрашивает муж. – Если да, то у меня много работы.
Его отношение ко мне ровно такое же, как к углу в доме: безразличное, он есть – и ладно, иногда вызывает раздражение, если удариться, но в целом… Пусть будет.
Это неприятно, но не настолько, чтобы оскорбляться или обижаться, потому что мое отношение к нему – ничуть не лучше. Взаимные чувства, которые были между нами, сгорели – их уничтожил дикий огонь, оставляя после себя холодный серый пепел.