Во власти страха
Шрифт:
Она отошла, чтобы позвонить в Национальный центр криминалистической информации. Райм продолжал:
– Но более важен шприц – что находится в этом маленьком подарке? Тоже ангельская труба?
Купер сделал анализ и объявил результат:
– Нет, хуже. Собственно, не следует говорить «хуже» – это оценочное суждение. Скажем, там более эффективный яд.
– То есть более смертоносный? – спросил Райм.
– Намного. Этот яд содержится в деревьях и лианах семейства стрихнос. Он был популярен как средство для уничтожения грызунов. Служил распространенным орудием убийства столетие назад, теперь его применяют реже, потому что он легко обнаруживается. Из всех ядов стрихнин причиняет наиболее мучительную боль. В этом шприце его недостаточно, чтобы убить взрослого человека, – продолжал
Однако положительной стороной, с точки зрения ведущих расследование, было то, что этот яд все еще свободно продавался как пестицид. Райм сообщил об этом Сакс и Куперу.
– Посмотрю, сможем ли мы найти поставщиков, – сказал эксперт. – У них должны быть сведения о продаже яда. – Однако, заглянув в компьютер, Купер нахмурился. – Десятки источников. Целые склады. Иксу достаточно было предъявить фальшивый документ, удостоверяющий личность, и заплатить наличными. Никаких следов.
В мире криминалистики слишком большой выбор так же плох, как и слишком маленький.
Сакс позвонила по телефону, выслушала человека на другом конце провода, поблагодарила его и положила трубку.
– Никаких сообщений о краже лекарств или других медицинских препаратов в Нью-Йорке за последние тридцать дней, не считая нескольких ограблений аптек наркоманами и психами. Все они арестованы. Исчезновений пропофола нет.
В дверях появился Том.
– Господи, какое суровое выражение лица, – заметил Райм.
– Линкольн, скоро полночь. Пора в постель.
– Да, дорогой, да. – Райм обратился к Куперу: – Мел, будь осторожен. Он не может знать, что ты работаешь над этим делом, но все-таки будь осторожен. Сакс, отправь Лону и Пуласки сообщения того же содержания. Мы теперь объекты нападения. Он объявил нам войну.
Сакс отправила эсэмэску обоим полицейским, потом подошла к чистой белой доске и записала на ней улики, а также сведения, которые они с Лоном Селлитто узнали о жертве.
Жертва: Саманта Ливайн, 32 года
– Работала в компании «Международные оптоволоконные сети»
– Никакой очевидной связи с Иксом
– Изнасилования не было, лишь прикосновения к коже
Икс 5–11
– Смотри подробности в предыдущей таблице
– Возможно, возвращался на место преступления
Никаких свидетельских показаний
– Отпечатки пальцев отсутствуют
– Следов ног нет
Причина смерти: отравление бругмансией, введенной посредством татуировки
– Ангельская труба, дыхание дьявола
– Атропин, гиосциамин, скополамин
Татуировка
– Слово «сорок», окаймленное фестонами, нанесенными рубцеванием
– Почему количественное числительное?
Обездвижена пропофолом
– Источник? Доступ к медицинским препаратам? (Локальных краж не было)
Место происшествия
– Похищена из туалета в подвале ресторана «Прованс-2»
– Место убийства находилось под туалетом, где в 19-м веке было подземное место отбраковки скота для боен
– Инфраструктура, схожая с предыдущим местом преступления
МОС
Роутер «Кон Эд»
Кабель постоянного тока УОТ
Труба ДООС
Фонарик
– Обычный, выявить источник невозможно
Наручники
– Обычные, выявить источник невозможно
Клейкая лента
– Обычная, выявить источник невозможно
Трасологических следов нет
Сумочка, оставленная как сюрприз
– Игла пластикового шприца
– Стрихнин в игле
Выявить источник невозможно
Очевидно, не смертельная доза
Райм посмотрел на записи и пожал плечами.
– Загадочно, как сообщение, которое он пытается отправить.
– Полночь, – повторил Том.
– Ладно, твоя взяла.
Купер надел куртку и попрощался.
– Сакс? – спросил Райм. – Идешь наверх?
Амелия отвернулась от доски и посмотрела в окно на голые, обледенелые ветви, гнущиеся на ветру.
– Что? – Казалось, она не слышала.
– Идешь в постель?
– Через несколько минут.
Том поднялся по лестнице, Райм покатил к лифту, который поднял его на второй этаж. Наверху он направился к спальне, но остановился, поднял голову и прислушался. Сакс говорила по телефону, негромко, но он все же разобрал слова.
– Пам, привет, это я… Надеюсь, ты читаешь сообщения. Очень хочу поговорить. Позвони. Я люблю тебя. Доброй ночи.
Третий звонок за сегодня, подумал Райм. Он услышал ее шаги по лестнице, тут же въехал в спальню и завел разговор с Томом, должно быть, показавшийся помощнику бессмысленным, поскольку Райм не думал о том, что говорил. Он просто не хотел, чтобы Сакс догадалась, что он услышал ее мольбу, обращенную к Пам Уиллоуби.
Сакс поднялась на последнюю ступеньку и вошла в спальню. Райм подумал: как это тяжело, когда самые близкие люди внезапно становятся такими ранимыми. И еще хуже, когда они маскируют это стоическими улыбками, как Сакс.
Она поймала его взгляд и спросила:
– Что случилось?
Райм сымпровизировал:
– Просто думал. У меня есть предчувствие, что мы возьмем его завтра.
Он ожидал, что Амелия недоверчиво посмотрит на него и скажет что-то вроде: «У тебя? Предчувствие?»
Но вместо этого она тайком глянула на экран своего телефона, сунула его в карман и произнесла, глядя в окно:
– Может быть, Райм. Может быть.
III
Красная многоножка
Четверг, 7 ноября, 9 часов утра
Глава 32
Весь в поту, с громкими стонами, Билли Хейвен пробудился от тяжелого сна. Ему приснилась Олеандровая комната.
Все сновидения, связанные с ней, – а снились они часто – были тяжелыми по определению.
Этот сон был особенно тяжелым, поскольку в нем присутствовали его родители, хотя они умерли за несколько лет до того, как он впервые вошел в Олеандровую комнату. Может, они были призраками, но выглядели вполне реальными. Странная реальность нереальности сновидений.
Мать смотрела на то, что он делает, и кричала: «Нет, нет, нет! Перестань, перестань!» Билли успокаивающе улыбался ей и говорил: «Все хорошо», – хотя и понимал, что это неправда. Это было каким угодно, но не хорошим. Потом он понял, что его слова ничего не значили, потому что мать не могла его слышать. Это стерло улыбку с его лица, и он почувствовал себя несчастным.
Отец лишь покачивал головой, огорченный тем, что видит, и очень недовольный. Это тоже расстраивало Билли.
Эта часть сновидения обрела смысл теперь, когда он думал о ней: его родители умерли, умерли страшной смертью. Совершенно, ужасающе логично.
Билли ощущал запах и вкус крови, он видел кровь и какое-то время татуировал ею свою кожу. Это происходило и во сне, и в реальной жизни в Олеандровой комнате. Он раскрашивал свою кожу, как это делают люди в некоторых культурах, где татуировка запрещена.
Билли отбросил простыню, сел и опустил ноги на холодный пол. Взял подушку и утер пот со лба, мысленно представив их всех: Очаровательную Девушку и родителей. Потом опустил взгляд на наколки на бедрах.
На левом: ЕЛА